Расплата - страница 2

   Последние посиделки с друзьями в шалаше Макс запомнил по нескольким причинам. Мальчикам стало по 16 лет, и девочки их волновать стали больше, чем и друзья, и прошедшая где-то в далекой Москве сказочная Олимпиада, само слово о которой ассоциировалось с иностранцами, красными шариками и огромным плющевым мишкой, грустно улетающим в небо.

   В тот день Макс с удовольствием рассказал друзьям еще одну городскую легенду, услышанную на рынке, во время похода с родителями за картошкой. Якобы, в последнем доме по Воробьевской улице, у самого спуска к Оке, перед Первой мировой жила девушка, безумно влюбившаяся в одного казака. Тот особой взаимностью не отвечал, но, в конце концов, чарам поддался и перед самым призывом на фронт они поженились. Наспех их обвенчали в Казанской церкви прямо через дорогу. С фронта казак не пришел - по крайне мере, к жене. Но слишком многие видели его или слышали о нем - причем, в неприглядном свете. Якобы, казак тот с войны вернулся, но не к жене, а в дом богатой вдовушки. Меняя дома и женщин, для несчастной полу-вдовы он оставался неуловим, и, в конце концов, она сошла с ума, но сошла специфически: помешалась на мужском половом члене. Все время говорила о нем, напевала неприличные песенки и частушки, и приставала ко всем встречным мужчинам без разбору, пытаясь разглядеть скрывающегося мужа.

   "Так вот, - с удовольствием завершил Макс, - якобы та девушка до сих пор жива, ей уже за 90, с постели не встает и почти не разговаривает, но живет в том же доме на Воробьевской у реки. Причем, лежа, смотрит в одну очку в углу комнаты на потолке, неприлично при этом хихикая и пуская слюни - и окружающие уверены, что она там видит". Разумеется, сразу возникла идея пойти к тому дома и посмотреть в окна, но у Вани была намечена встреча с какой-то девочкой, а Коле надо было готовиться к олимпиаде по литературе. Так и разошлись.

   Не долго думая, Макс обогнул на площади Старый Торг здание обкома, подивившись, какое же оно облезлое с другой стороны, и долго спускался по крутой Воробьевской улице к Оке. Вот и последний дом: каменный, два этажа, пыльные окна, занавешенные рукодельными белыми занавесками. Макс подтянулся к первому окошку: ничего не видно. Обошел дом за угол, здесь одна занавеска была чуть раскрыта. Макс подтянулся как мог: на случай наводнений уровень первого этажа был сделан довольно высоко. Комната была с деревянным полом, и в ней почти ничегоне было... Какой-то комод, вроде, но кровати нигде не было видно. Высокий потолок, где старая бабка видела мужской орган, терялся в неведомой темно-мутной высоте (или оконные стекла были такими мутными и пыльными?), и, к тому же, стало темнеть. Часов у Макса не было, и он не знал, сколько прошло времени, так что он поспешил домой. Родители ругались...

2

   К 16 годам перед Максом встал выбор самоопределения. Не то чтобы советская школа не повлияла на его размышления, но одно он знал точно: в доблестные ряды Советской армии он не пойдет. В Калугу уже приехали первые гробы из Афганистана, но дело было даже не в этом: маршировать два года на плацу, чистить картошку и сбирать-разбирать автомат - зачем? ЭтогоМакс никогда не понимал... Следовательно, оставалось или поступать в вуз с военной кафедрой, или, по предложению отца-агронома, "сидеть в подполе на картошке", которое он делал толи в шутку, толи всерьез.

   Для большинства проблем с этим не было - после школы Ваня, например, пошел учиться в Калужский филиал МАИ. Хотя военная кафедра там была, Ваня был не против двух лет службы, просто он хотел стать конструктором самолетов, да и с физикой и математикой у него, в отличие от Макса и Коли проблем не было. Коля поступил в Педагогический институт Циолковского. Очкарик, книжник - гуманитарий, он собирался отслужить, закончить институт и работать в школе, "как и все". Остальные мальчики и девочки тоже поступали или в МАИ, или "в пед", поскольку, кроме них, в Калуге после школы можно было еще учиться в медицинском училище.

   Макс же любил только один предмет - химию. Толи молодая учительница, вызывавшая внутри странные томные ощущения, то ли удивительные превращения электронов и молекул в процессе химических реакций сделали свое дело, но выбор был сделан - ехать в Москву и поступать в медицинский институт.