Расплата - страница 5

— А какое, гражданин понятой, это имеет отношение к статье о политике, по которой предъявлено мне обвинение? — выясняет Мисюренко вежливым тоном.

— Политика, да еще какая! — задумчиво говорит Екатерина Андреевна, учительница из пятой квартиры. — Конечно, хорошо, когда люди живут в достатке, но плохо, когда вещи съедают людей, разрушают нашу совесть и принципы.

Наконец составлены протокол и многостраничная опись обнаруженных ценностей. Капитан Селезнев закончил читать, и опять заговорила учительница:

— Хрусталь, золото, картины — сотни тысяч рублей, а на сберегательной книжке — двести пятьдесят четыре рубля, Ужасно!

— Слетелось воронье! — утирает слезы Мария Петровна.

— Не плачь, Мария, — успокаивает ее Мисюренко. — Материальное благополучие — не преступление. Нам нечего бояться. Какой такой ужас увидели вы, уважаемая Екатерина Андреевна? Охота покопаться в наших доходах-расходах? Не утруждайтесь, без вас покопаются. А я не боюсь, все нажито честно.

— Позвольте? — обращается к Селезневу не по возрасту стройная седоволосая женщина.

— Пожалуйста!

— Мария Петровна и Николай Иванович, стыдно так со мной разговаривать. Я учила вашего Владимира. Ходил аккуратный, чистый, но оставался загадкой. Не могла понять, откуда такое презрение к товарищам, почему никому не верит, никого не уважает. Теперь поняла.

— Не уважает, не верит! — зло передразнивает Мисюренко. — Закончил школу, институт, работает. А те, что уважали и верили, по пивнушкам долдонят: «Вась, ты мне веришь?»

— Теперь поняла! — повторяет Екатерина Андреевна раздумчивым тоном. — Вы не верите в Советскую власть, не верите людям, не верите советским деньгам, ваш бог — золото, хрусталь, драгоценности. И сына таким воспитали.

— А институтский диплом собаке под хвост? — выясняет с издевкой Мисюренко.

— Мог получить диплом, а сможет ли, как Олег Кошевой, сражаться за Советскую власть, пойти за нее на казнь? Сможет ли, как Матросов, прикрыть своим телом товарищей от вражеских пуль? Не сможет, не захочет! Золото не с этой, а с той стороны баррикады. И вы на той стороне!

— Гражданин начальник! — обращается Мисюренко к капитану Селезневу. — Заканчивайте комедию и запретите меня оскорблять. Все же у нас конституция, я буду жаловаться.

— Екатерина Андреевна не оскорбила и не могла оскорбить, — еле заметно улыбнулся Селезнев. — И это не конец, а начало.

Начальник следственного отдела областного управления Комитета государственной безопасности полковник Макаров внимательно слушает Мисюренко, изредка задает уточняющие вопросы. За приставным столом сидит следователь подполковник Харитоненко.

Мисюренко отвечает охотно, приводит детали, называет свидетелей. Рассказывает о трудном сиротском детстве в работящей крестьянской семье, о том, как с ранних лет трудился в колхозе, солдатом встретил войну на границе, отважно сражался, очутился в плену, мучился в лагере военнопленных около польского города Хелма.

Вежливое безразличие следователей нагоняет тревогу: похоже, его показания не представляют для них интереса. Почему? Взглянул на портрет Дзержинского. До чего же ехидная усмешка и недоверчивый взгляд.

— Как очутились в Германии? — выясняет полковник Макаров.

— Из Хелма перевели в Бухенвальд, там страдал до апреля сорок пятого года.

— В качестве кого страдали? — впервые улыбнулся Макаров.

Ехидно и зло усмехнулся, как тот, на портрете! И Мисюренко вызывающе отвечает обоим:

— Не понял!

— В качестве кого состояли в Бухенвальдском лагере? — уточняет свой вопрос Макаров.

В качестве кого состоял! Подвох или им что-то известно?.. Не спешить! Пусть следователь разворачивает свою игру, будет виднее.

— Гражданин полковник, зря стараетесь. Уж все это было: фильтрационный лагерь, бесконечные проверки, расспросы-допросы. Даже при товарище Сталине не обнаружили ни пятнышка, а тогда ой как умели выискивать.

Не обращает внимания полковник на тон Мисюренко, не повышает голоса.

— О Хелмском лагере рассказали во всех подробностях, о Бухепвальде — скромненько, как в телеграмме.

— Не о чем говорить. Во всех лагерях были одни и те же порядки.

— Расскажите, в каком бараке находились, кто там содержался, на какие работы вы водили. Из кого состояла охрана?