Распутанный - страница 23

— Конечно. Ты хорошо знаком с Сильвией Плат?

— Нет.

— Отлично. Ты поможешь мне все сочинить.

Они смеялись, когда уходили. Пенни откинула завитый локон и улыбнулась Мэри Энн через плечо.

Наконец, одни.

Мэри Энн облокотилась на стол и наклонилась к Виктории.

— Нам нужно поработать над твоей… человечностью. — Есть ведь такое слово?

Вампирша нахмурила брови.

— Что ты имеешь в виду?

— Нельзя просто так ходить кругом и предлагать убивать людей, иначе будет уйма проблем.

Она вздернула подбородок, и Мэри Энн увидела проблеск упрямства.

— Я с радостью встречаю проблемы.

— Прекрасно, но не Эйден, — напомнила ей Мэри Энн.

Неспешно подбородок Виктории опустился.

— Ты права. — Она вздохнула еще раз. — Иногда я задумываюсь, подхожу ли я ему. Что, возможно… — она водила пальцем по столу, следуя какому-то рисунку, — ты бы лучше подошла ему.

— Ты смеешься? — Во-первых, Виктория выразила слова как пожелание, но в ее тоне присутствовала ярость. И, во-вторых, Мэри Энн обожала Эйдена, но она не хотела его в том смысле, в котором хотела Райли. — Этот парень боготворит тебя.

Плечи Виктории частично расслабились.

— Да, но иногда, когда мы все вместе, ты смеешься, и он смотрит на тебя, и на его лице такое… страстное стремление. Когда такое происходит, я хочу вырвать твою трахею. Извини, но это правда.

Ладно, она была близка к смерти еще до проклятия и даже понятия об этом не имела. Прекрасно.

— Я, конечно, скажу тебе, что как девушка, я ему не нравлюсь. Эйден и я… мы будем только друзьями. Наши разноплановые… — Она огляделась, чтобы убедиться, что никто не слышит. Казалось, что все были заняты собой, ели и говорили, равнодушные к ней и к тому, что она говорила. — Наши разноплановые способности почти все время заставляют нас бежать друг от друга. Даже чудо, что мы друзья. Кроме того, ты можешь представить, что хочешь поцеловать парня, в которого вселилась твоя мама?

Виктория покачала головой, но все еще не казалась полностью убежденной.

— Может быть, та страстная тоска дает о себе знать, потому что он хочет заставить тебя смеяться так же. Давай смотреть правде в глаза, я знаю тебя несколько недель и видела твою улыбку всего однажды. Возможно. Или это была гримаса.

Теперь моргнула Виктория.

— Ты назвала меня… депрессивной?

— Ты захочешь вырвать мне трахею, если да?

Кристально ясные глаза сузились.

— Возможно, но я не позволю себе такой роскоши.

— Спасибо. Тогда да, именно это я и сказала. Только… остынь. Шути время от времени. У Эйдена была тяжелая жизнь, понимаешь? Было много плохого, теперь ему нужно что-то хорошее.

Что, теперь она врач? Ну, она всегда хотела помогать людям.

— Я… Я… Ну, я ненавижу, что парни отодвигают нас на задний план. — Очевидно, тема с юмором была закрыта. — Они относятся к нам так, будто мы девицы в беде. — Как и Мэри Энн, Виктория облокотилась на стол и подперла рукой подбородок.

Мэри Энн не знала, прислушается девушка к ее совету или нет. Время покажет.

— Я согласна, — ответила она, не комментируя смену темы. — И это раздражает. — Но ты действительно девица в беде, и именно поэтому это так раздражает. И вот доказательство: она не ударила Шейна кулаком по носу, как он того заслуживал.

Чувствуя отвращение к себе, Мэри Энн отодвинула свой поднос, даже запах пиццы пепперони внезапно вызвал боль в желудке. К этому времени она должна была быть голодной, размышляла она. Сначала она пропустила завтрак, а теперь и ланч. Но она и думать не могла о том, чтобы что-то съесть, не вызвав желания проблеваться.

— Я имею в виду, понимаю, что могу сделать много хорошего здесь, — продолжила Виктория, не подозревая о ее внутреннем смятении. — Я могу защитить тебя, конечно же. И я внушила всем учителям Эйдена, что он сегодня здесь, так что у него не будет проблем, и его не прогонят с ранчо.

Виктория могла одним своим голосом заставить всех поверить ей или сделать все, что она захочет. Мэри Энн втихомолку называла эту способность «голосом вуду» и почти писалась в штаны от страха всякий раз, когда думала об этом. Раздеться на публике только потому, что вампирша прикажет ей? Да, такое могло случиться. Это и многое другое, что похуже. Хвала Господу, они были на одной стороне.