Распутин наш - страница 3

– Ты сделал то, что хотел, но это был шаг через рубеж, разделяющий цивилизации, – прошептал его голос, заглушая свист ветра и рёв волн. – Насколько он был обдуман? Понимаешь ли ты его последствия?

– Не было ничего необдуманного, – скрипнул зубами Распутин, – это нужно было сделать давным давно, глядя, как остаются безнаказанными упыри и вурдалаки, превращающие жизнь моей страны в бесконечную траурную церемонию.

– Считаешь себя вправе вмешиваться в божий промысел?

– Мне кажется, что на войне я только этим и занимался, – усмехнулся Распутин. – Количество трупов, оставленных мной на поле боя…

– На поле боя, курсант! – поднял палец генерал. – ХIII правило Василия Великого гласит: “Убиение на брани Отцы наши не вменяли за убийство, извиняя поборников целомудрия и благочестия…” На поле боя ты выполнял приказ, а с этой несчастной девочкой…

– Эта малолетняя стерва – часть зла, с которым я воевал всю свою жизнь! Или я не имею права ненавидеть?

– Имеешь. Но весь вопрос в том, как ты пользуешься этим правом.

Море схлынуло вместе с последней волной, обнажив дно. Григорий, отплёвываясь и отряхиваясь, с трудом поднялся на ноги, оглянулся по сторонам. Он с генералом стоял на поле боя. Бушевавшее здесь сражение недавно закончилось. Косые лучи заходящего солнца вязли в дыме, застилающем изрытое воронками пространство. Изломанная военная техника, больше похожая на бесформенные кучи металла, громоздилась колючими холмами между полузасыпанными окопами и вдавленными в землю блиндажами. Обрубки обугленных деревьев, покрытые пеплом, как пальцы великана, погребенного под мёртвой землёй, беззвучно тянулись к небу, жалуясь на взбесившихся «хомо-сапиенсов».

Миронов поднял с песка ППШ с расщепленным прикладом, стряхнул с него пыль, протёр копоть с воронёного металла.

– Давным-давно, в 1941-м году такой же солдат, как ты, ушёл на войну добровольцем. Его дом разбомбил враг, уничтожив всю семью, всех тех, кого он любил и без кого не представлял свою жизнь. Он воевал долгих четыре года и всё это время враг убивал его фронтовых друзей. Одного за другим. Это было настолько больно, что солдат стал бояться сближаться с кем-либо, дабы не ощутить горечь потери… Он люто ненавидел своего врага, и эта ненависть давала ему силы жить и воевать. И вот в самом конце войны, на чужой земле солдат попал под обстрел, был ранен, но ответным огнем сумел поразить вражеского стрелка. Им оказался пацан из гитлерюгенд, сын лётчика, который разбомбил в 1941 м родной дом солдата. Это был враг и сын врага. Ненависть давала солдату право добить его или оставить истекать кровью. Но он перевязал юного нациста своим бинтом из индивидуального медицинского пакета и отволок в медсанбат…

Распутин перехватил из рук генерала оружие и почувствовал, какое оно неподъёмное и горячее. Миронов повернулся к Григорию, схватил за плечи и буквально вонзился своим немигающим взглядом в его глаза.

– Зачем я тебе всё это рассказал? Ты имеешь право ненавидеть. Бесспорно… Вопрос лишь в том, где ты окажешься, отдавшись этому чувству? Ты считаешь себя потомком и наследником нашего солдата? Так ведь? Тогда почему ты решил, что твоя боль сильнее его и в аналогичной ситуации ты имеешь право быть безжалостным?

Григорий не выдержал прямого взгляда генерала и отвернулся. Голос Миронова звучал ровно и размеренно, уже без гнева, с усталостью и тоской.

– Ты – потомок и наследник цивилизации, великодушие которой непонятно никому из живущих рядом с нами на Земле. Нас многократно пытались уничтожить, и каждый раз, находясь на волосок от гибели, мы ломали приставленный к горлу меч. Мы сами имели возможность стереть в порошок, превратить в пепел всех наших обидчиков, но ни разу не воспользовались этим правом. Не потому, что жаждали снискать благодарность побеждённых – они не способны на это чувство. Великодушие – это защита разумного мира от самоуничтожения. Великодушие не равно счастью. Наоборот. Великая душа – тяжелая и горькая ноша. Не каждому она по плечу… Я надеялся, что ты это понимаешь и справишься с ней, как твои предки…

Миронов остановился около скромного фанерного обелиска с красной звездой. Вытащил фляжку из бездонного внутреннего кармана своего плаща.