Расщелина - страница 13
Старухи внимательно смотрели на рассказчиц глазами, которые за всю жизнь не отуманила ни одна мысль, однако узнавшими, что такое забота. И как молодые ни настаивали, что от монстров может быть какая-то польза, ничто не могло убедить в этом старух. Да и поняли ли они, о чем им толковали?
Как только родился следующий монстр, эти девушки отобрали его у матери и принялись исследовать безобразный отросток, который и делал это дитя монстром. Да, трубка, немного напоминающая ту, по которой гнало мутную жижу существо, обитавшее в морских глубинах. Они растерли трубку, трубка затвердела, однако никакими выделениями не порадовала. Ребенок завопил, дежурный орел смахнул девиц могучими крыльями, подхватил маленького монстра и был таков. Вопросы и сомнения, однако, остались.
Таким образом, жительницы Расщелины и обитатели речной долины не обижали друг друга невниманием. Мысли их постоянно обращались к соседям. Однако идея наведаться за гору никому из племени Расщелины в голову не приходила.
Жителей долины отпугивал от посещения прибрежных скал въевшийся в душу страх. Многие из них иногда поднимались к орлиным гнездам и наблюдали за утесами, за маленькими бледными пятнышками — обитательницы пещер лежали на берегу, погрузившись в воду до пупка, наслаждаясь игрой волн… Понаблюдав, молодые люди возвращались к себе в долину.
Некоторые доходили по берегу до самых скал. Еще немного — и они окажутся на территории Расщелины. Но на это «немного» у них не хватало духу. Они наблюдали издали, чем занимаются эти женщины. Но наблюдать-то особенно было не за чем. Все то же ленивое возлежание в волнах, все то же ленивое потягивание, ленивые зевки, ленивое почесывание роскошных грив волос и иногда непродолжительный заплыв.
Я позволил себе упомянуть длинные волосы — считайте это моей шалостью, базирующейся на более позднем наблюдении. Возможно, в древние времена у женщин не было никаких длинных волос, а отрастили они их позднее по какой-либо неведомой мне причине.
Историк
По наблюдениям молодых людей получалось, что эти ленивые расщелины ничем другим не занимаются, лишь валяются в воде, зевают да почесываются. Юношам надоедало глазеть без толку, они уходили, но голод пола тянул обратно, и сопротивляться ему становилось все труднее. И вот однажды они увидели молодую расщелину, бредущую по берегу в одиночестве. Девушка остановилась на берегу, закинула руки за голову, уставилась в морскую даль. То, что она отлучилась от стаи, может служить указанием на сдвиги в сознании новых поколений обитательниц пещер. Очевидно, в их головах уже возникали какие-то мысли.
На скалах устроились в тот день четыре монстра. Завидев добычу и не сознавая, что перед ними добыча, они поползли вниз, не планируя никаких дальнейших шагов. Ее близость и их голод общими усилиями легко подавили страх; молодые люди рванулись к добыче, схватили ее за руки и поволокли за собой. Девушка закричала сдавленным от ужаса голосом, непривычным к крику. Возможно, ей в жизни не приходилось кричать. Она была выше, мощнее, чем любой из них, но их было четверо, все мускулистые, ловкие, решительные, а ее сковал ужас. Они бежали и заставляли бежать ее, она кричала от ужаса, они вопили, торжествуя, чтобы скрыть свой страх. Бежать пришлось не близко: по берегу, затем через прибрежные каменистые холмы, туда, где большая река впадала в море. Она снова начала кричать, и они зачем-то заткнули ей рот горстями водорослей.
Полузадохнувшуюся, изможденную, ее приволокли наконец в долину. Они оказались на другой стороне реки, пришлось переплыть — эта часть пути далась девушке легче всего, ибо в воде она росла, играла и отдыхала с самого раннего детства. Ее окружили самцы долины, многих из которых она видела новорожденными, уже изуродованными или невредимыми перед тем, как их унесли орлы. Вокруг толклись дети, переминалась с ноги на ногу молодежь, стояли дожившие до среднего возраста. Все голые, все с этими штуками, уставленными на нее. Она выплюнула водоросли и снова завопила, на этот раз в полный голос, как будто это занятие было для нее не в новинку. Один из захвативших ее аккуратно запихал водоросли обратно ей в рот, другой связал пленнице руки жгутом водорослей. Вязал медленно, неумело, впервые в жизни, впервые в истории. Никогда до этого никто никому не связывал рук, не было еще на свете пленников.