Расшифрованная Илиада - страница 10

Единство ее было для меня очень сомнительно. Откуда в ней это обилие дублетов и синонимичных названий? Город называется то Троя, то Ипион, а иногда и Пергам. Река, на которой он стоит; — то Ксанф, то Скамандр. Зачинщик войны — то Парис, то Александр. Греки — то ахейцы, то данайцы, то аргивяне. Никаких следов переименования. Это объяснимо, если слились песни о двух разных городах на двух разных реках. Еще дублет: главные герои греков Ахилл и Диомед совершают одни и те же подвиги и даже получают одну и ту же рану — в щиколотку. Между тем эти два главных героя греков почти на всем протяжении эпопеи не встречаются друг с другом. Появляется Ахилл — исчезает Диомед, возвращается Диомед — нет Ахилла. Это объяснимо, если они принадлежат разным песням одного и того же плана (с однотипными героями), эпизоды которых соединились вперемежку.

Как это проверить? Как доказать это решение? Очевидно, нужно заняться парными синонимами, подсчитать количество появлений каждой пары в поэме и посмотреть, как они распределяются по ее песням и эпизодам. Если беспорядочно, то текст един, а если есть какие-то предпочтения и эти предпочтения одинаковы у разных пар синонимов, то, значит, есть система в их распределении, есть диалектные различия в языке разных частей «Илиады» и, скорее всего, эти части принадлежат разным источникам «Илиады».

Конечно, если заняться сравнением синонимичных имен, изучать распределение эпитетов и т. п., то нужно браться за древнегреческий оригинал. Ведь переводчики, чтобы уложиться в стихотворный размер, смело заменяли один синоним другим, исходя из их равенства. И уж, конечно, не следили за большой точностью перевода эпитетов — было бы в общем в русле повествования. А для исследования нужна точность.

Мой приятель, заведующий кафедрой античной истории, говорил мне: «Если хочешь, чтобы тебя воспринимали всерьез и как филолога-античника, выучи греческий. Тебе же это не так уж трудно, ты ведь знаешь столько языков». Но я понимал, что на солидное овладение греческим языком мне потребуется не менее года-двух, а я человек занятой и старый. В конце концов, для тех операций, которые мне предстоят, решил я, свободное владение и не требуется, мне хватит и моих школярских знаний. Ведь гомеровские поэмы чрезвычайно детально изучены лингвистами, есть множество комментариев к текстам, специальных гомеровских словарей, списков всех повторов, всех грамматических форм и т. п. — этим можно пользоваться. Состязаться с филологами-античниками в знании языковых тонкостей я не собирался (все равно уже не нагнать), а вот в том, что умею я, а они нет, — мое преимущество. Я знал археологический материал, понимал фольклористику, владел методикой статистического анализа, применяемого в археологии, свободно читал научную литературу на многих языках. И я не был скован принятыми в дисциплине догмами, к которым все специалисты привыкли.

Я занялся этой работой. Через несколько лет меня стали снова понемногу печатать в научных журналах — по археологии, истории, этнографии, ориенталистике. Одними из первых таких публикаций были мои очерки о Трое в журнале «Знание — сила» и статьи по гомеровскому вопросу в «Вестнике Древней Истории» и других научных журналах. Когда наступила эпоха перестройки, меня начали приглашать на преподавание археологии в лучшие зарубежные университеты, я стал там профессором. В 90-е годы восстановился в родном университете как профессор, защитил новую, докторскую диссертацию по археологии. В это время университет напечатал мою большую монографию «Анатомия „Илиады“» {Клейн 1998), а еще два издательства — книгу «Бесплотные герои» (о героях и происхождении «Илиады» — Клейн 1994). В толстом журнале «Стратум» появилась моя «монография в журнале» о второй песни «Илиады» — «Каталоге кораблей» {Клейн 2000). Сейчас эти работы переиздают {Klejn 2012).

Нет, мои выводы далеко не все специалисты признали, но уж это как обычно. Во всяком случае, появились рецензии в солидных научных журналах, мои работы были приняты всерьез, а виднейший российский историк Древнего мира ориенталист Игорь Михайлович Дьяконов в своей рецензии 1987 года на мои первые публикации гомеровских штудий написал: «В ранней юности я мечтал разобраться в неясностях и противоречиях гомеровского эпоса, ради этого, собственно, и стал историком. Но для понимания Гомера потребовалось рассмотреть некоторые восточные сюжеты, на которых и задержался, как оказалось, на всю жизнь. Так и не привелось сделать открытий, которые бы позволили лучше понять „Илиаду“. Как представляется, Л. С. Клейну это сделать удалось. Любопытно, что Л. С. Клейн также специализировался и составил себе имя в другой отрасли науки (в первобытной археологии), но он сумел (и успел) предпринять квалифицированное исследование и в классической филологии и истории. Возможно, для успеха в гомероведении, где исследования зашли в тупик, нужен был именно такой специалист — со свежим взглядом неофита и в то же время с опытом зрелого ученого, не дилетанта в науке» (Дьяконов 1987: 209-210).