Рассказ о капитане Гаттерасе, о Мите Стрельникове, о хулигане Ваське Табуреткине и злом коте Хаме - страница 2
Но вот настал час радиопередачи. Васьки Табуреткина уже не было у окна. Он сидел за сломанным шкафом в углу и настраивал двухламповый приемник. Странно предположить, что такой бездельник завел себе отличный аппарат с лампочками. Странно, но это так. Откуда он раздобыл деньги на это и почему, раздобыв, не истратил их на дорогие папиросы «Самородок» и на пиво, — тоже не выяснено. Мы сейчас увидим, для чего понадобился приемник.
Передавалась очень интересная лекция: «История открытия Северного полюса». Вот уже все наушники проговорили: «Слушайте, слушайте, слушайте…» Митя Стрельников, не выпуская из рук книжки, сел с другой стороны стола у детекторного приемника, устроенного в пенале, с тем, чтобы одновременно читать и слушать.
Ученый голос начал говорить:
«Уже давно пытливый человеческий ум стремился разгадать тайну Северного полюса. Жюль Берн в своем замечательном романе „Капитан Гаттерас“ изобразил одну из таких отважных попыток…»
«Гы, гы, Гаттерас, Матерас, наплевал я на вас», — перебил профессора хулиганский голос Васьки Табуреткина, и во все наушники во всем доме начало получаться так:
«Первая попытка достичь Северного полюса… Черти полосатые, носы конопатые, дураки сопатые… Но отважный мореплаватель погиб вместе с кораблем, затертый льдами севернее Гренландии… Мордандии, чепухандии, всех вас вместе с Гаттерасом облить кислым квасом…» И тут Васька начал так ругаться, что всякий уважающий себя мальчик бросил бы радионаушники.
Объяснялось все очень просто: Васька Табуреткин, сидя в углу за шкафом, кричал и ругался в ламповый приемник. А, как известно, катодный аппарат принимает звуковые волны, которые образуют слабые индуктивные токи, и посылает магнитные волны на небольшое пространство — на несколько десятков метров. Во всяком случае, все антенны на дворе принимали Васькину ругань, и во всех наушниках получалась невероятная чепуха… Этого Ваське только и нужно было…
Митя Стрельников сорвал наушники, швырнул книжку. От злости стриженые волосы на его голове стали торчком. Кончено! Митя был председателем санитарной комиссии в «Г» классе, членом учкома и секретарем стенгазеты. Он долго не задумывался над тем, как нужно действовать.
Он побежал на лестницу и стал звонить во все квартиры, где были радиолюбители. «Товарищ, — говорил он каждому, — приглашаю вас на двор, на общее собрание по поводу хулиганства Табуреткина…»
Радиолюбители, кто постарше, — отказались, кто помоложе, — пошли на двор к дровяному сараю. Собралось двенадцать мальчиков и девочек. И тут выяснилось — сколько непоправимого зла буквально всем причинил Табуреткин. Все жаловались, все предлагали Ваську заклеймить. Но когда дошло дело как клеймить? — никто ничего путного не предложил.
А Табуреткин, высунувшись из окошка, издевался и плевал на шестнадцать шагов в сторону собрания.
Тогда выступил возмущенный Митя Стрельников.
— Товарищи, — сказал он, — наука изобрела аэропланы, радио, говорящее кино и еще многое. Изобретатель Циолковский скоро полетит на луну. Товарищи, перед нами близкий пример человека, которого не могли остановить никакие препятствия в мире, — это капитан Гаттерас. А мы даже не можем придумать, как обуздать Табуреткина. Позор!
Тогда все почувствовали позор и опустили головы.
— Товарищи, — продолжал Митя, — я предлагаю не выбирать никаких комиссий, а тут же, не сходя с места, решить, — как обуздать хулигана…
Опустив головы, все молчали. Одни боялись Васьки, у других просто ничего не придумывалось. А Васька Табуреткин кривлялся в окно: пронзительно свистал, хохотал, высовывал язык с бородавками.
Позор, позор!
— Эй, вы, мелочь, — кричал он, — разбегайтесь кто куда, всем сейчас уши пооторву!
И он стал перелезать через окно. Мальчики и девочки с необыкновенной поспешностью разбежались кто куда. Остался один Митя Стрельников. Он сжал кулаки и смело, как капитан Гаттерас, глядел на Табуреткина.
Очевидно, что Мите пришлось бы очень плохо, но в это время произошло следующее: весь двор огласился воплями двух котов. Все, кто был на дворе, подняли головы, люди высунулись из окошек. По крыше, по самому краю, шел Хам, волоча огрызок хвоста.