Рассказ об одном классе - страница 8

— Авария, мальчики! Накануне компания залетела, порезвились, поддали по всем правилам. Ребята со вкусом — никаких крепких напитков, исключительно «Саперави». Девочки натурально присутствовали. В большом порядке! Разумеется, проспал. Будильник, правда, поставил. Я вскочил — и со сна кулаком! Сгоряча, понятно. У самого голова как будильник. Снова лег. Сплю и думаю: что это мне надо было утром сделать? Куда-то идти вроде. Но вставать неохота, сплю. И вдруг вспомнил. Предкам — о’кэй, схватил шефа и мчусь. Пришлепал шефу полтинник на культурные развлечения, чешу по перрону. Поезда нет. Туда, сюда. Нет — и все. Что делать? Я к начальству: «Товарищ старшина! Где тут поезд? Ребята на стройку едут». Он на меня вытаращился: «На Крайск? Не на тот вокзал, молодой человек, прибыли. Здесь Южный, а вам на Северный…»

Пришлось ехать на цистерне с мазутом или нефтью, черт их там разберет.

— Ой, не могу, — покатывался Левка.

— Ага. И замерз ужасно. На полустанке старушка пожалела. Платок дала…

— Дыры образца тысяча девятьсот лохматого года!

— Ржешь? Тебя бы на ту цистерну! Знаешь, какой ветрище.

— Постой, а где твои вещи?

— Вещи? Сейчас до них триста семьдесят четыре километра, а вот теперь триста семьдесят пять: видишь километровый столбик?

Но почему Женечка вдруг надумал ехать? Я спросил его об этом.

— Я и впрямь сначала решил не ехать. На кой мне эта стирка с музыкой сдалась? Но потом пораскинул мозгами и передумал. Дома то и дело тыкали — тунеядец, пижон, битлз. Если б не поехал, совсем со свету сжили бы, пришлось бы на завод идти, сам понимаешь, какое счастье. И я решил поехать. Покантуюсь с вами полгодика, характеристику получу — и вот тебе прямая дорожка в институт. Я так соображаю: в институт конкурс неимоверный. Таланты, медалисты, знакомцы всякие толпой прут, где уж мне с троечным аттестатом пробиться? А я приеду из тайги, со стройки, из совхоза рыбоводческого или как там его — это, брат, да! Из самой глубинки человек прибыл, от сохи с трактором. И мне сразу скидка на пролетарское происхождение. Теперь понял? Только об этом без звона, я доверительно тебе сообщил.

Вот оно что, оказывается!

Женечка рассчитал точно: выдать я его не мог. Товарищ доверил тебе тайну. Значит, он на тебя рассчитывает. Конечно, я не разболтаю: узнай о Женечкиных планах ребята, ему несдобровать.

Ехали шесть дней. Летели на самолете. Потом шестьсот километров вверх по реке на барже и еще сутки на гусеничном вездеходе.

На берегу Серебрянки десяток потемневших от времени и непогоды крестьянских изб. У околицы зеленая армейская палатка. На колу дощечка — «Дирекция». В палатке арифмометры, пишущая машинка, тяжелый коричневый сейф. Как приволокли сюда такую махину? Не иначе — вертолетом. Над столом (ящик из-под печенья, покрытый листом ватмана) — великан. Он черен, горячие южные глаза, усики. Увидев нас, вскакивает так стремительно, что стол-ящик летит в угол.

— Дарагие! Наканец!

Перед нами директор Джоев. Из Осетии.

— Проходите, садитесь. Зачем на пол, сыро на пол, мокро на пол. На картон садитесь, пожалуйста, отдыхайте.

Разбираем коричневые картонные папки-скоросшиватели. Усаживаемся на толстые пачки, рассматриваем вместительную палатку, гиганта директора. Он смеется:

— Знаете, на чем сидите? На своих личных делах сидите!

Нам нравится директор. И вообще нам нравится все, хотя пока и нет ничего. Спохватившись, директор вскакивает: нас нужно покормить. Кухня находится вон в той избе. Сейчас будет дана команда…

Бригадир Афанасий ведет нас к рабочим местам. По лежневой дороге бредем сквозь тайгу. Впереди поляна, у хвойника светлеют озера. Афанасий пересекает поросший буйной травой луг и останавливается.

— Здесь?!!

— Тут, однако…

Сочная трава доходит бригадиру до пояса. Вытираем мокрые лица, гоняем оводов.

— Ничо. Пауты по осени сгинут, — утешает бригадир, снимая с плеча заступ. — Начнем, однако.

Последние дни лета. Воздух стал голубым и прозрачным. Небо бледное, розовеющее на зорях. По лесу летают серебристые нити паутины. На них крохотные паучки-путешественники. Утром возле стола, за которым завтракает наша бригада, снуют симпатичные бурундучки. Поначалу полосатые зверьки шарахались от людей, но теперь поняли, что мы народ безвредный, и вертятся совсем рядом.