Рассказы Матвея Вьюгина - страница 28

— Переночевали бы, ребята. Зги не видать в поле. И время вроде бы не позднее, а смеркается. А уже несет-то как — не приведи бог, сроду такого здесь не было.

— Нельзя нам на полпути оставаться, мамаша, — ответил ей Усов. — Ждать нас будут. К вечеру все равно доберемся…

Оделись и в путь. Однако шли теперь непрытко. Снегу было за щиколотки, а сапоги, размокнув, сделались такими тяжелыми да вертлявыми — едва на ногах держались. Дороги не видно, ее можно было угадать, только присев к земле и приглядевшись — там, где лежит дорога, снег ниже. Так мы прошли еще с полчаса. Запуржило. Снег закружился косматыми столбами, и они, словно какие-то волшебные развесистые деревья, поднялись по всей степи.

— Конечно, баба правильно говорила, остановиться надо было и переночевать. Ничего бы не случилось. Все боимся: дисциплина, дисциплина будет нарушена. Непорядок. У, черт… Куда вот теперь идти?..

Старшим у нас был Усов. Он шел впереди. Ноги у него мосластые и длинные, поэтому сапоги кажутся короткими и широкими в голенищах. Теперь и он шел не так уверенно и прямо, как в начале пути. И шлем держался на его голове не с той ухарской картинностью — сбился чуть набок, обнажив остриженный висок. Он часто приседал и разглядывал дорогу, которая совсем затерялась под снегом. Мы шли целиной и уже чуть не по колено проваливались в рыхлом снегу.

— Сложная обстановочка, Вьюга, — сказал Усов. — Сколько, по-твоему, мы прошли от Архангеловки?

— Километров пять.

— Пожалуй, нет. Три, от силы — четыре. С дороги, считай, сбились, теперь ее никакими судьбами не найдешь. Запомните, слева от нас пограничная полоса. Граница. А справа должна быть линия связи, столбы. К ним и надо нам поджиматься.

Мы ничего не ответили Усову, а просто пошли за ним, устало передвигая ноги. Мы понимали, что теперь во что бы то ни стало надо идти вперед. Дороги назад уже не было. Ветер дул сильнее, шумными порывами и не с гор, а с моря, он был не особенно студеный, но какой-то тяжелый и сырой, словно пропитанный солью. И снег летел влажный, большими липучими хлопьями. Выбрались, наконец, к телефонным столбам. Измотались. Подолгу сидели у каждого столба и курили, не в силах подняться. А в проводах тревожно и непрерывно гудело. Я сидел и невольно думал: «Может, о нас лопочут они. Беспокоятся».

На бугорке Лунев заметил редкие кусты ракитника и нечто похожее на развалины какого-то строения.

— Деревня близко! — закричал он. — Ребята, деревня! Похоже, огород какой-то вижу…

Подошли — разочаровались: обычная глинобитная развалина. Может, остатки кочевки, может, старый завалившийся колодец. И пока мы стояли возле безмолвных камней, засыпаемых снегом, и думали, рядом послышался слабый стон.

— Слышишь, Семен? — спросил я.

— Ага, слышу…

Усов обошел груду камней, разрывая ногами глубокий снег, и неожиданно вскрикнул:

— Глядите сюда!

У глыбы окаменелой глины, бывшей когда-то стеной строения, лежал человек. Снег засыпал его так, что на поверхности осталась одна голова, замотанная каким-то тряпьем. Лицо немолодое, морщинистое, в густой красной бороде — хной выкрашена[4]. Глаза закрыты.

Мы откопали человека из-под снега и ужаснулись: он был бос. В хурджуме[5], который висел у него через плечо, в одной сумке лежал кусок черствого леваша и три луковицы, в другой — толстая, засаленная книга на арабском языке.

— Снегом надо попробовать растереть. Может, отойдет, — проговорил Усов. Он снял с себя лишнее снаряжение и принялся растирать старику лицо и уши.

— А вы ноги и руки трите, только осторожно, ободрать можно. Босиком… Вот он юг-то какой обманчивый. Человек не знает зимы и не готовится к ней…

— Может, потерял обутки-то, в снегу застряли.

— И это может быть, — согласился Усов. — Эх, неугомонный же ты человек, — продолжал удивляться Усов, — несет тебя жизнь в погоду и в непогодь, и днем и ночью, и не знаешь ты, где настигнет тебя конец.

— Это правильно, — сказал Лунев. — Оттираем его, а кто он такой — ты знаешь? — спросил он, прищурив глаз.

— Человек, — не сразу ответил Усов. — А чего еще надо знать? Может, тебе анкету его подать? Биографию и две фотокарточки, так, что ли?