Рассказы - страница 11

Коби попытался подключить к своему проекту отдел по культурным связям с заграницей израильского МИДа, но не был понят. Кения, ответили ему, проголосовала против Израиля на последнем заседании ООН, и мы не понимаем, каким образом портреты кенийских парламентариев могут способствовать, как вы утверждаете, сближению между нашими странами, и кто кроме вас в таком сближении вообще заинтересован. Эльдада покоробила глухота чиновников к искусству, но впереди маячила серьезная прибыль, и неудача не погасила его энтузиазма. Контейнеры с портретами пришлось отправить морем и сэкономить на страховке. Но ведь сегодня суда не тонут, так что риск не велик, правда?

Приступая к работе, художник знал, чего хочет: портреты будут написаны сухой кистью в духе портретов советских вождей. Такие носили на первомайской и октябрьской демонстрациях вместе с лозунгами и транспарантами. Эти вещи сегодня продаются на аукционах Сотсбис за большие деньги и эксперты устанавливают их подлинность. Ушла эпоха, а портреты марксов-брежневых, как ни крути, определяли ее суть и стиль. Друзья порекомендовали дешевого «русского», специалиста по вождям, но тот успел зазнаться и требовал аванса до начала работы и полной суммы в пятьсот долларов за каждый портрет по окончании. Аванс он получил. Два самых важных портрета, президента и главы оппозиции, удались «русскому» на славу, ну прямо как живые, над остальными Коби Эльдаду пришлось корпеть самому.

Создавая галерею образов лидеров кенийского народа (политологи считают, что никакого кенийского народа нет и никогда не было, есть враждующие африканские племена, искусственно объединенные в государство-конгломерат), Коби ощутил неподдельный творческий экстаз. Он упивался примерами таких великих придворных живописцев как Веласкес и Гойя, обложил себя альбомами Домье, в свое время вылепившего тридцать шесть гротескных скульптурных портретов-миниатюр по числу членов французского парламента. Приобрел у букиниста «Торжественное заседание Государственного Совета» Репина. Не была забыта «Равенская мозаика», где непревзойденный анонимный мастер запечатлел императрицу Феодору со свитой. Художник достал где-то большую репродукцию «Коронации Наполеона» Жака Луи Давида и повесил ее у себя в мастерской. Ничего не помогло. Парламентарии получились все на одно лицо. Хоть криминалиста и близкую родню зови для опознания. Не помогали ни позументы, ни регалии, ни погоны, у каждого свои. Сдержанная и официозная сухая кисть была давно похерена и в ход пошел нервный пастозный мазок Ван-Гога — все напрасно. Делать нечего, пришлось снова приглашать «русского». Тот долго курил, ворчал, слонялся по помещению, разглядывал холсты, поскреб записанное полотно ногтем, полистал Репина, затребовал водки, выпив, источал отвратительный запах, склабился щербатым ртом, потом собрался и несколькими ударами кисти придал каждому портрету требуемое сходство. Его визит утомил Коби, и он раздраженно захлопнул за гостем дверь, пообещав ему сто долларов.

Что за люди? С такими зубами и с таким ивритом ты же, дорогой, тянешь на асоциального типа. Сам ничего не стоишь, кто же тебе заплатит за твою работу? Ты что, этого не понимаешь? Черта с два — не понимаешь, все ты прекрасно понимаешь: без зубов тебе легче выпрашивать пособия. Я — плати налоги, а ты — получай пособия! Хорошо хоть на этот раз он не стал делиться со мной своими первыми впечатлениями от Израиля. «Вышел я, мол, в Тель-Авиве на улицу и чуть в собачье дерьмо не наступил. Смотрю, всюду на тротуаре кучки собачьего дерьма. Куда я приехал? Это не важно, Сергей, говорю я себе. Важно другое — важно найти в себе еврея».

Почему он по делу звонит в субботу и в Йом Кипур? Это так он ищет в себе еврея? Хорошо еще, я не пощусь в Йом Кипур, а если бы постился? Какого это человеку на голодный желудок слышать, что он должен деньги? Хуже арабов! Араб, он хоть свое место знает, а этот: «познакомь меня с богатой израильтянкой», тьфу ты! Да будь у меня на примете богатая израильтянка, я бы ее для себя приберег.

Для Коби и его коллег перепоручать работу «русским» было делом обычным. Несколько изящных скульптурных композиций, выполненных бывшим киевским анималистом по заказу приятеля Коби Надава, были выставлены в Музее Тель-Авива и вошли в музейные каталоги под именем Надава. Удачное сотрудничество на этом не кончилось. Надав: «Я скупил у него оптом работы, привезенные из России, и выставил их в галерее Миннет. Почему под его именем? Под моим. Мне очень удались эти вещи. Любое арт-действие можно представить как концептуальный процесс. Акт покупки, акт экспозиции в корне меняют природу этих в сущности не простых скульптур. В свете теорий постмодернизма не тот художник, кто исполняет, а тот, кто инициирует произведение. Мы живем в эпоху, где нет плагиата — есть цитаты без кавычек».