Рассказы о временах Меровингов - страница 15
. Но к вечеру, по мере того, как становилось темнее, погоня постепенно замедлялась, и вскоре Нейстрийцы могли продолжать путь свой свободным шагом. Так возвратился юный Клодовиг на берега Луары, к стенам Анжера, из которого недавно вышел, предводя многочисленным войском[72].
Такой забавный конец похода, столь нагло предпринятого, навел на душу Гильперика мрачную и гневную досаду. Не одна корысть, но и оскорбленная гордость побуждали его отважиться на все, лишь бы только возвратить свои завоевания и отвечать на вызов, который, казалось, ему сделали. Решась блистательно отмстить за оскорбление своей чести, он собрал на берегах Луары войско, гораздо многочисленнее первого и вверил над ним начальство Теодеберту, старшему из своих сыновей[73].
Осторожный Гонтран рассудил на этот раз, что новое вмешательство с его стороны будет, по всей справедливости, бесполезно для примирения братьев и конечно разорительно для него самого. Отказавшись от посредничества, он распорядился так, что в случае неудачи мог остаться в стороне и не мешаться в распрю. Заботу о примирении обоих королей он возложил на духовный собор; по его приказанию, все епископы королевства, по своему положению не принимавшие участия в царской ссоре, съехались в нейтральном городе Париже, куда по раздельному договору, не мог вступить ни один из сыновей Клотера без согласия двух других[74]. Собор отправил нейстрийскому королю самые убедительные послания, сохранять клятвенный мир и не посягать на права брата. Но речи и послания были бесполезны. Гильперик, не внимая ничему, продолжал готовиться к бою и члены собора возвратились к королю Гонтрану с единственным плодом своего посольства: вестью о неизбежной войне[75].
Между тем, Теодеберт перешел чрез Луару и совершил движение, представляющее некоторое подобие стратегического соображения; вместо того, чтобы, по примеру младшего своего брата, двинуться на Тур, он пошел к Пуатье, где австразийские вожди, начальствовавшие в Аквитании, сосредоточили свои силы. Главнейший из них, Гондебальд, имел неблагоразумную отважность сразиться на равнине с Нейстрийцами, превосходившими его своими силами и притом более одушевленными, нежели войска, состоявшие под его начальством; он был совершенно разбит и в одно сражение лишился всего[76]. Победители вошли в Пуатье, и Теодеберт владея этим городом в центре австразийской Аквитании, мог свободно двинуться на любой из городов, которыми овладеть ему надлежало. Он избрал направление к северу и вступил в турские земли, лежащие на левом берегу Луары. По отцовскому ли приказанию, или по собственному своему внушению, он вел войну жестокую, разнося всюду, где ни проходил, убийство и опустошение. Граждане Тура с ужасом увидели со стен своих облака дыма, который, поднимаясь со всех сторон вокруг, возвещал пожары соседних деревень. Хотя они и были связаны с королем Сигбертом священной клятвой, однако, заглушив религиозные опасения, сдались на произвол победителя и умоляли его быть только милосердым[77].
Покорив Пуатье и Тур, нейстрийская армия осадила Лимож, который отворил ей ворота, и из Лиможа пошла на Кагор. В этом долгом шествии, путь ее означен был разорением селений, грабежом домов и осквернением святыни. Храмы были опустошены и преданы сожжению, священники умерщвлены, инокини изнасилованы и монастыри разрушены до основания[78]. При слухе о таком опустошении, общий страх распространился по всей Аквитании, от берегов Луары до Пиренеев. Эта обширная и прекрасная земля, куда шестьдесят лет тому назад вступили Франки не врагами туземных (исконных) жителей, но противниками Готов, первых ее властелинов, поборниками православной веры против еретической силы; эта благородная страна, по которой дважды проносилась брань, не оставив следа за собой, где римские нравы распространялись почти неприкосновенно, и германские государи, властвовавшие за Луарой, были известны только своей ревностью к благочестию, страна эта внезапно была исторгнута из спокойствия, которым наслаждалась около полувека.
Зрелище таких жестокостей и святотатств поражало умы изумлением и скорбью. Войну Теодеберта в Аквитании уподобляли гонению Диоклетиана