Рассказы о землепроходцах - страница 5

Правда, щедрость московского правительства простиралась лишь на те территории, где его власть была чисто символической, и прежде, чем пользоваться дарованными привилегиями, нужно было утвердить эту власть, но Строгановы не смущались, смело продвигали они к Уральскому хребту границу Русского государства.

Прошлое людей, которых они брали на службу, мало интересовало их, и естественно, что на «подмоченную» репутацию Ермака они не обратили внимания.

Ермак был нужен им для дальнейшего освоения Предуралья. Кроме того, после вступления Строгановых в опричнину Грозный даровал им новые земли в... Сибири. По царской грамоте, подписанной 30 мая 1574 года в Александровской слободе, Строгановы получали новые привилегии на землях, расположенных при слиянии Лозьвы с Южной Сосьвой. Земли эти находились уже за Уральским хребтом, в зоне непосредственного влияния сибирского владыки Кучума, и поэтому укрепиться на них было трудно.

К этому времени Строгановы накопили большой опыт в освоении новых земель и сейчас продвигались к Сибири осторожно и основательно, ставя один за другим новые городки по Чусовой и Сылве.

В 1570 году умер постригшийся в монахи глава дома Аника Федорович Строганов. В 1580 году дела вели трое Строгановых: Семен Аникеевич и его племянники — девятнадцатилетний Никита Григорьевич и двадцатичетырехлетний Максим Яковлевич.

Максим Яковлевич и дядя энергично осваивали земли на Чусовой и Сылве. Они и приняли в свои городки казаков.

Строгановская летопись, освещая этот период в жизни Ермака, пишет:

«Атаманы же и казаки стояху против безбожных агарян буйственно и единомысленно с живущими ту людьми в городках, и бияхуся с безбожными агаряны сурово и немилостливо и твердо стояху и на неверных поощряхуся, пожиста же они, атаманы и казаки в городках два лета и месяцы два».

Казаки не напрасно ели строгановский хлеб. Еще не успели затянуться раны после набега Магомет-Кули, будущего главнокомандующего кучумовского войска, как перешел Югорский хребет мансийский мурза Бегбелий и «нечаянно подошел под Чусовской строгановский городок, учиня нападения на Сылвенский острожек и прочие села и деревни многия, выжег и разорил, и убийства людям и грабежи учинил, и получа в добычу несколько мужеска пола людей, назад было побег», но был настигнут и взят в плен.

Но если трезво посмотреть на события четырехсотлетней давности, то легко заметить, что до весны 1581 года[5] у Ермака не могло быть столь обширных планов.

В строгановских вотчинах он находился на положении наемника, полностью подчиненного своим всевластным хозяевам. Строгановы же не спешили на Урал, укреплялись пока в Приуралье.

Не понимая этого, некоторые исследователи объясняют Сылвенский поход Ермака ошибкой. Ермак, дескать, спутал устья Чусовой и Сылвы (действительно, расположенные близко друг от друга) и, обмишенившись, пошел не по той реке, а когда понял свою ошибку, уже начались заморозки, и пришлось зимовать Ермаку на месте нынешнего Кунгура.

Самое забавное, что аналогичное объяснение я услышал и в Кунгуре от местного жителя. «А чего? — сказал он. — Все просто. Ермак лег спать, а кормщикам чего надо? — лишь бы река была спокойная. Вот они и выбрали Сылву. Сылва-то ведь не Чусовая — ленивая, словно корова».

Кунгурскому патриоту, конечно, простительно не знать, что в XVI веке и на Сылве, и на Чусовой уже стояли русские городки и острожки, но почему об этом забывают профессиональные историки, понять трудно.

Разумеется, Ермак не мог заблудиться.

Осенью 1580 года, выполняя вполне конкретное указание Строгановых, благополучно поднялся он вверх по Сылве и поставил на месте Кунгурской ледяной пещеры городок («и тут зимовали и по-за Камени вогулич воевали»), а весной, оставив в городке семейных казаков и поставив в городище часовню во имя Николая-чудотворца, вернулся назад на Каму.