Рассказы - страница 5
Ни о чем не думал, не гадал и не интересовался, что думают о нем другие.
Дурак. Какой же он был дурак!
В конце третьей недели напоролся в коридоре на старшего в казармах. Того, что некогда подобрал чужака на дороге. Прошел десяток лет, старший уже руководил не дюжиной — дюжиной дюжин. Сам тоже давно был не новобранцем-приемышем, которого учили языку и бою.
— Ты, говорят, девочку нашел… необычную. Хорошую, говорят, девочку. А что не делишься? Нехорошо. Приведи к командиру-то…
Любого иного, равного или ниже по званию послал бы немедля куда подальше, и не повод это для обид. Каждый сам хозяин своей добыче. Но не здесь. Не старшего. Нельзя.
Земля взбрыкнула под ногами.
— Приведу. Вечерком, а? — обычный голос, обычная циничная усмешка. Все как всегда.
— Давай. Повеселимся.
Войдя в комнату, крепко запер дверь, и с размаху ударил руками в стену, не чувствуя боли.
— Что случилось?
— Случилось все.
Рассказал — коротко, давясь словами. Без малейших колебаний улыбнулась ему. Спокойно, легко.
— Убей меня. Убей меня сам.
— Саэ мэи…
— Прошу тебя!
В руку лег нож — старый, любимый, удобный. Убивал им уже десяток раз, не меньше.
Убить? Ударить в одну или другую известную точку?
Занес руку.
Зачем-то посмотрел на ее лицо — закрытые глаза, напряженное, но бесстрашное ожидание.
Не могу.
Но что тогда?
Отдать командиру. Больше — нечего.
Без вариантов.
Невозможно.
Невозможно, как ударить ножом.
Поздно жалеть о том, что был таким дураком. О том, что даже не подумал, как подставляется, как сам загоняет себя — и ее — в эту ситуацию. Жалеть поздно. Надо просто ударить. Легкая быстрая смерть вместо долгой и мучительной — все, что может дать ей теперь.
Глаза распахиваются: недоумение.
— Ну что же ты?! Не отдавай меня им, не отдавай…
— Подожди. Еще пара часов у нас есть… — кривая усмешка.
Клятвы и обещания вечно помнить, ждать, найти — там, за гранью этого мира. Непременно встретиться, узнать, быть вместе навсегда.
Люби ее, люби ее так, чтобы несмотря на свой страх, она забылась и задремала. Сколько есть сил. Заставь все забыть, заставь заснуть в счастливом тягучем блаженстве, только пусть не смотрит, не ждет.
Ударить — спящую.
Невозможно.
Да что же ты за тварь, почему не можешь сделать то единственное, что должен сделать для нее?
Медленно — так кажется — и нежно, не запнувшись на упругой границе кожи, нож входит под ребро. Ресницы дрожат, и на губах тает тихий удивленный шепот:
— Мне не больно…
Занавес тишины.
СМОТРИТЕЛЬ
Фантастическая страшилка
— Присмотри за моим цветочком?
Шэн поставил на стол Смотрителя нечто. Нечто было заботливо, но неумело упаковано в пластик, бумагу и тряпки, а вдобавок еще обвязано веревочками и заклеено клейкой лентой. Развернул, даже не подумав выбросить упаковку.
Осторожно опустил на ворох хлама гидропонный горшок, из которого торчал «цветочек», больше всего напоминающий кочан красно-зеленой капусты с мясистыми листьями. Причем — капусты, которую кто-то раскрасил лаком с разноцветными блестками.
Смотритель недоуменно уставился на толстого уродца.
— С ним ничего делать не надо, просто воды подливай в горшок, он просигнализирует. Ну… раз в месяц где-нибудь, — у Шэна был такой вид, словно цветочек составлял смысл его жизни, а приходится бросать его на попечение заклятого врага.
Смотритель кивнул — присмотрю, мол. Шэн еще пару минут помялся перед столом, глядя на цветочек, потом молча ушел. Упаковочный мусор, разумеется, так и остался, где был. Смотритель вздохнул, скомкал хлам, морщась, когда липкая лента приклеивалась к пальцам, и бросил в утилизатор.
Гудят. Гудит мой и совсем другой, непохожий. Гудеть ему плохо, и моему плохо, но не так сильно. Другой — плохой?
Не гудят. Мой — дальше, дальше, не дотянуться. Не хочу. Так плохо. Хочу, чтобы был рядом. Рядом — нет. Рядом — другой.
Чувствую движение, ловлю его листьями, ветер, свет. Хорошо. Нравится. От другого толчками — что-то плохое. К моему. Другой — глупый, другой не дотянется.
Цветочек он поставил на стол в своем кабинете, и вскоре яркий пучок уродства примелькался и перестал бросаться Смотрителю в глаза. Тем более что в кабинете Смотритель обычно обращал внимание на показания приборов, а не любовался стандартным интерьером.