Рассказы - страница 13
Эта дорога была неглавная, по ней мало кто ездил, и длинная белая лента гравия впереди была пуста, на ней виднелось только одно пятнышко, очень медленно передвигавшееся. Вот оно превратилось в фигуру мальчика, который не шел, а плелся черепашьим шагом и беспрестанно оглядывался; он нес тяжелый узел — правда, не этим объяснялась его медлительность, но это могло служить ему некоторым оправданием. Когда быстро катившаяся двуколка замедлила ход у подъема, о котором мы уже упоминали, маленький пешеход был всего на несколько шагов впереди. Упершись в бок той рукой, на которой висел тяжелый узел, он обернулся и, ожидая, пока лошадь поравняется с ним, смотрел- в упор на жену фермера, словно изучая каждую ее черту.
Заходившее солнце ярко освещало ее лицо, четко выделяя каждый его штрих и оттенок, вырез тонких ноздрей, цвет глаз.
Фермера, видимо, раздражало упорное внимание мальчика, но он не приказал ему сойти с дороги, и мальчик продолжал шагать почти рядом, не сводя глаз с молодой женщины, пока они не добрались до вершины подъема. Здесь фермер с видимым облегчением погнал лошадь рысью. Все это время он как будто совершенно не замечал присутствия мальчика.
— Как этот бедный мальчик смотрел на меня! — промолвила молодая женщина.
— Да, милая, я это тоже заметил.
— Он, должно быть, из вашей деревни?
— Нет. Он живет с матерью где-то по соседству, — кажется, в двух-трех милях от нас.
— И, наверное, знает, кто мы такие?
— Ну конечно. Первое время тут все будут на тебя глазеть, моя красавица, сама понимаешь…
— Понимаю. Но, может, этот бедняжка смотрел на нас так вовсе не из любопытства, а в надежде, что мы его подвезем? Ноша у него, видно, тяжелая.
— Пустяки, — небрежно возразил муж. — Наши деревенские парнишки легко могут снести на спине и целых три пуда. А у этого узел не такой уж тяжелый, только громоздкий… Ну вот, остается проехать еще одну милю, и будет виден наш дом, если только к тому времени не стемнеет.
Колеса вертелись все так же быстро, и гравий летел во все стороны. Наконец вдали показался большой белый дом, за которым теснились службы и стояли скирды.
Мальчик между тем ускорил шаг и, свернув на тропинку милях в полутора от белого дома, стал подниматься по ней в гору, туда, где тянулись пастбища похуже. Скоро он дошел до своего дома.
Мать уже успела вернуться с фермы, где работала, и, стоя на пороге, в свете догоравшего заката промывала капусту.
— Подержи-ка решето! — сказала она, как только сын подошел к ней.
Он бросил на землю узел и взял в руки решето, а мать, насыпая на сетку мокрые капустные листья, спросила:
— Ну, что, видел ее?
— Да, совсем близко.
— Похожа на богатую барышню?
— Да. Не только похожа, а самая настоящая барышня.
— И молоденькая?
— Ну… не девчонка, конечно, и держит себя, как взрослая женщина.
— Понятно. А какие же у нее волосы? И лицо?
— Волосы светлые, а лицо такое красивое, — ну, просто как у куколки.
— И глаза, наверное, не темные, как у меня?
— Нет. Вроде как голубые. А губы розовые, очень красивые, и, когда она смеется, зубы так и блестят.
— А росту какого? Высокая? — уже резко спросила мать.
— Не заметил — ведь она сидела.
— Так сходи завтра утром в Холмсток к обедне. Они, наверное, там будут. Заберись в церковь пораньше и смотри, как она войдет, а потом скажешь мне, кто выше, я или она.
— Ладно, мама. Но почему бы тебе самой не пойти и посмотреть?
— Мне идти глазеть на нее! Да пройди она сейчас мимо нашего окошка, я и то на нее бы не взглянула… С ней был, конечно, и мистер Лодж? Что он говорил, как держал себя?
— Да как всегда…
— Не обращал на тебя внимания?
— Нет. Как будто и не видел.
На другой день мать надела на мальчика чистую рубашку и послала его в Холмсток. Он подошел к старинной маленькой церкви как раз в ту минуту, когда дверь отперли, и тотчас шмыгнул внутрь. Сев на скамью около кропильницы, он смотрел, как входят прихожане. Одним из последних вошел богатый фермер Лодж с молодой женой. Миссис Лодж шла по боковому проходу с естественной застенчивостью скромной женщины, которая в первый раз появляется среди чужих. Все глаза были устремлены на нее, так что на этот раз пристальное внимание мальчика никем не было замечено.