Раунд Первый - страница 13

— Цыц, мелюзга, — больше для вида, нежели злобно, прикрикнул на дочку Назар. — Грех такое про небожителей говорить. Смотри — они боги такие. Не ровен час, осерчают…

— И что? — раздался ее звонкий голос из другой комнаты. — Прогонят нас? Так нас сюда Мастер игры поставил, а не они. Так что не им нас отсюда выгонять.

— Так кто такой этот Мастер игры? — снова спросил я Назара.

— Кто его знает, — со вздохом мужик пожал плечами и наполнил стаканы вином. — Не видал его никто.

— А богов видали? — усмехнулся я, взяв наполненный почти до краев стакан.

— Этих видели, — вернулась в гостиную Анечка. — Особливо старших. Они иногда являются, чудеса какие показать, или жопу какому-нибудь особо обнаглевшему магу или колдуну надрать.

— Аня, — стукнул по столу Назар. — Что за выражения. Принеси-ка лучше из чулана подарок нашему гостю.

Девчонка театрально вздохнула, состроила недовольную гримасу и вышла из комнаты.

— Мастер появился, когда чума пришла. — Отпив из стакана, заговорил Назар. — Маги Гарнийского королевства все пытались овладеть силой Тьмы, ну вот и овладели. — Горько хмыкнул мужчина и сделал большой глоток. — Теперь ни королевства, ни магов, а по Плоскому миру гуляет чума и скверна. Да разломы, как гнойники после проказы, по всем королевствам да княжествам открываются.

Короче. Лет пятьдесят назад, архимаг одного из королевств Плоского мира решил навсегда запечатать силы Тьмы, чтобы в мире наступил вечный мир и доброта. Но, как это обычно и происходит, что-то там напутал и в результате обрушил на головы ничего не подозревающих жителей Плоского мира мощнейшее темное проклятье. Сам естественно то ли сгинул, то ли стал слугой этой самой Тьмы. Но помимо чумы, которая делала из людей и животных страшных монстров, и скверны, что некогда плодородные земли превращала в проклятую и безжизненную пустыню, так еще по всему миру стали открываться разломы, исторгая из себя разнообразных демонических тварей и прочую нелюдь. Вот тогда-то и появился Мастер Игры, а в Плоский мир стали приходить не рожденные.

С какой целью призывал нас сюда Мастер, про то Назару было не ведомо. Никто не знал, даже боги, замыслы неведомой, но в то же время могучей силы, что величала себя Мастером Игры.

Деревня эта когда-то стояла на землях печально известного королевства, откуда и началась чума. Для чего Мастер отгородил ее от всего мира, то лишь ему одному и понятно. Мужчина с дочкой были оставлены им здесь для встречи таких, как я пришельцев из других миров. Поведать последним историю мира, да лишний раз убедить, что все вокруг — реальность, а не плод их воображения.

— А чего королевства и княжества не объединяться, да не изведут всех тварей и мертвецов? — дослушав до конца, спросил я Назара.

— Так натура наша людская не дает, — хмыкнул мужчина. — Корольки, князьки да бароны, они же в первую голову о себе только думают. Им эта чума на руку. У соседа разлом открылся, твари, что оттуда выползли половину людишек сожрали или обратили. Пока Орден тот разлом закроет, земли оборонять уже и некому, тут и соседушка с войском пожаловал, обезлюдившую земельку к рукам прибрать.

— Что за Орден?

— Великой Троицы, святоши, что Новым богам молятся, — махнул рукой мой собеседник. — Никакой государь им не указ. На проклятые земли походы да экспедиции организуют, чтобы артефактов да редких ингредиентов добыть. Верхушка Ордена в богатстве и славе купается, а рыцари их в зачарованных доспехах и оружии ходят. Говорят в орденских замках, каких только диковинок нет.

— Ясно.

Вздохнул я, осознавая, что теория о том, что все это лишь бред в моей голове дала серьезную трещину. Слишком реальным и логическим было все, что окружало меня.

— А вот и доченька, — встрепенулся мужик и встал из-за стола, чтобы забрать у девчонки кожаный доспех.

Он мне напомнил кожаный панцирь древнеримских генералов, такими их обычно показывали в исторических фильмах, только этот был без инкрустаций на груди и животе. Простая потертая твердая кожа, с анатомическими выпуклостями на груди и выдавленными кубиками в районе пресса. Кожаные ремешки сбоку, наплечники собраны из трех толстых кусков кожи и крепились к панцирю ремешками на специальные крючки в районе груди.