Равенклифф - страница 12
— Как феникс, — сказала Агнес, прикрепив золотистые и рубиновые крылья к моей спине, и затем соответствующую украшенную перьями тиару на мою голову. — Это прекрасный костюм для твоего сегодняшнего вечера.
— Но предполагалось, что все девушки Блитвуда пойдут как фрейлины Марии-Антуанетты, — сказала я, свирепо посмотрев на безобразную вещицу, свисавшую со столбика кровати.
— Как жаль, что твоё платье так и не доставили от мисс Джейнвэй, — ответила Агнес, передав мне пару тёмно-красных сатиновых перчаток. — И вместо него, пришло вот это. Должно быть, произошла какая-то путаница.
Она подняла сложенную карточку, которая гнездилась среди папиросной бумаги.
— Хм… — произнесла Агнес, нахмурившись. — Кэролайн написала, что инструкции и оплата за платье были переданы ей, и что она должна была выполнить его по твоим индивидуальным размерам, и послать с запиской, в которой говорилось, что оно от…
— Да! От кого оно?
— Тут говорится "От тайного поклонника".
ГЛАВА 4
Особняк Монморанси был всего в двух кварталах севернее от дома моей бабушки, и я запросто могла дойти пешком. Более того я бы попала туда гораздо быстрее пешком, но нет же, теперь я застряла в ловушке дорожного движения, которое утомительно продвигалось вверх по Мэдисон-Авеню. Бабушка поглумилась над идеей пойти пешком, когда я зашла к ней в кабинет пожелать "доброй ночи", и я побоялась, что затянувшийся спор привлечёт ещё больше её внимания к моему платью, которое она уже и так скептически оценивала сквозь линзы лорнета.
— Я думала, что темой бала был двор Марии-Антуанетты.
Я обдумала заявление, которое предложила Агнес, будто Кэролайн Джейнвэй прислала не то платье, но мне не понравилась идея навлечь на мисс Джейнвэй проблему, и я определённо не хотела ничего говорить о записке, с которой его доставили. Каждый раз, когда я об этом думала, у меня подгибались колени. Тайный поклонник. Кто это мог быть, кроме Рэйвена?
— Мне это платье больше нравится, — сказала я, вызывающе вздёрнув подбородок, хотя я отчасти хотела съёжиться, как мавры из эбенового дерева по обе стороны её кресла. Иногда я воображала, что они — вместе со всеми скульптурами, чучелами птиц, салфеточками и фикусами, что загромождали кабинет в Викторианском стиле — были заморожены взглядом Медузы моей бабушки.
— Мммпф, — наконец выговорила она, постучав тростью по мраморному полу. — Мудрая девочка. Я говорила Альбертине Монморанси, что надевать колье Марии-Антуанетты на свой собственный бал пятнадцать лет назад не принесло никакой удачи Корнелии Брэдли-Мартин, не стоит упоминать, что оно принесло самой Марии-Антуанетте. Но ты уверена, что это платье не слишком… вызывающее?
— Оно очень похоже на платья, что носил весь Париж после прошлогоднего костюмированного бала у месье Пуаро, — затараторила Агнес, тихонько прокравшаяся в комнату. — И разве Ава не выглядит прелестно в нём?
— Конечно же, она выглядит прелестно в нём! — рявкнула бабушка. — Мы, женщины рода Холл, всегда имели красивые фигуры. Иди и хорошо проведи время, — она махнула своим лорнетом в мой адрес. — Покажи всем этим Монморанси и Резерфордам из чего мы, Холл, сделаны.
Я поцеловала её прохладную щеку и поспешила прочь из кабинета, прежде чем она сможет изменить своё мнение — или до того, как я это сделаю. Но теперь я увязла, сидя в удушающе-жарком автомобиле, пока Бэбсон, шофёр, маневрировал в поисках места перед особняком Монморанси. Уставившись на гранитный фасад, я чувствовала себя немного, как должно быть чувствовала себя Мария-Антуанетта, приближаясь к Бастилии. Я могла видеть всех своих одноклассниц, выходящими из своих экипажей и автомобилей в пенистом взрыве кружева и оборок. Там была Уоллис Резерфорд в персиково-кремовой юбке-пуф, которая выглядела как бланманже. Её волосы были уложены высоко на её макушке и припудрены белым. За ней следовала Альфреда Дрисколл в зеленовато-жёлтом наряде, который колыхался как лаймовый аспик>7 в бликах магниевых ламп-вспышек фотографов.
Но ужасными мне эти платья не казались, теперь я понимала, чем они на самом деле были — защитной бронёй. Корсет, турнюр и проволочные кринолины, вшитые в слои кружев, и тафта с дамастом образовывали панцирь, который ограждал девушку под костюмом. Эти девушки — мои одноклассницы из Блитвуда — находясь под защитой их семейного богатства и положения, были одеты единообразно. Я же, с другой стороны, намеревалась встать чуть ли не обнажённой и изобличённой у подножия этого гранитного алтаря высшего общества.