Равнина в Огне - страница 2

Эти воспоминания совершенно незнакомого мне человека позволили мне по-новому взглянуть на свою малую родину и свой народ, о котором я и сейчас так мало знаю. Составляя комментарии к набранному и отредактированному мной тексту, я засел за книги, прочитал почти все статьи на сайте «Кумыкский мир», много расспрашивал у старших родственников. В итоге обнаружил, что попавшая ко мне рукопись не только интересна сама по себе. Она располагает к глубоким размышлениям, вдохновляет на новые поиски. Потому я и посчитал своим непременным долгом поделиться её содержанием со своими земляками и вообще со всеми, кому будет интересна эта незаурядная, на мой взгляд, история. Поэтому с большим удовольствием возвращаю имя и судьбу Галипа Акаева нашей с ним Родине.

Мне удалось получить согласие хозяев оригинала рукописи на их издание у нас на родине. Так что в вашей воле её дальнейшая судьба.

Заранее вам благодарен.

С братским саламом Ваш Д. Кариев, Астана, 30 января

ПРОЛОГ

Мне пошёл уже сорок пятый год, но себе я кажусь много старше. Я глубокий колодец, до краёв полный воспоминаниями. Раньше я чаще разрезал их путы, сейчас собираю их вновь в цельный клубок. Может, он меня куда-нибудь, да и выведет, по крайней мере, мне, наконец, будет, что сказать самому себе. Еще лет десять назад я задумывал написать книгу о своей безвозвратной юности, о покинутом отчем доме и о многом другом, что не позволяет мне по ночам отдаться отдохновению сна. Надо было снять с себя весь этот груз, наплыв воспоминаний, впечатлений, поздних мнений о давно прошедшем.

Я перевожу взгляд с исписанного листа на стопку чистой бумаги. В неё нужно переселить круговерти и громады событий, хранящиеся во мне, истязающие мои сны и напряжённо пульсирующие в моём мозгу, словно нарыв, готовый прорваться.

Сколько мне ещё осталось вспоминать каждый прожитый на родине вечер? Вроде бы ничем серьёзным и не болен, но после аннексии Гитлером Судетского хребта, не верится, что доживу до старости. Как хрупко человеческое существование… Война с Германией уже не за горами. Вчера Судеты, сегодня Мемель, а завтра Данциг или сама Варшава. Некоторые из моих земляков, а может, и, особенно, те, которые нашли себе пристанище в Посполитой – экая несуразица, надеются немецкой рукой разбить большевиков и утвердить на Кавказе независимость. Два ворона скорее споются, нежели выклюют друг другу очи. Будущность всё явит.

Однако же, вернёмся к иному, к предлогу моей беседы с тобой, мой высокоуважаемый читатель. Написать эту книгу меня надоумил редактор журнала «Восток», высокоуважаемый мной Станислав Седлецкий. Года два назад, встретивши меня в редакции «Горцев Кавказа», дружественно похлопывая меня по плечу, он изрёк:

– А ведь кроме тебя никто и не опишет всерьёз и вполне злоключения, приведшие вас, кавказских патриотов, к нам. Один ты из моих знакомых кавказцев знаешь не только пафос, гордыню и спесь, но и способен на тонкую самоиронию, умеешь видеть себя и своё дело со стороны.

– Вы мне льстите, пан Седлецкий, к тому же, в отличие от прочих я никогда не играл большой роли в тех событиях, на кои вы, сударь, мне намекаете, – возражал я его доводам. Он ко мне обращался как к младшему на «ты», а я наоборот, видя в нём старшего по летам и по заслугам в науке, имел с ним обращение сугубо на «Вы».

– А этого и не нужно. Необходимы дар писательский и честность исследователя, а у вас и того, и другого вполне достало, – продолжал он меня убеждать.

Я ещё пытался было возражать ему, однако же, к концу разговора дал-таки себя убедить. После этой встречи я сел за стол и начал было сооружать повествовательный план, но несколько раз перечеркнув записи, откинул их в сторону. В течение последующего времени меня отвлекали великие политические события и собственная лень, но те же великие события, о которых я вскользь уже писал выше, подвигли вновь взяться за перо.

Меня охватывает страх перед этой белизной бумаги и тем моим миром, что в любую минуту может уйти вместе со мной. Я становлюсь суеверен: поворачиваю руку ладонью кверху и ищу на ней те сочетания линий, по которым «долгую жизнь и великую славу» загадала мне цыганка из табора, а тогда, это был позапрошлым летом в Карпатах, я не принял это всерьёз, стараясь вырвать у неё свою руку.