Рай беспощадный - страница 4

Странное явление, прежде неизвестное, ворвалось в жизнь человечества неожиданно и уходить пока что не собиралось. Чем дальше, тем более сумасшедшими становились слухи – появилась даже религиозная секта, поклонявшаяся «Огню божественному, новоявленному, очищающему». Поговаривали о человеческих жертвоприношениях. Это косвенно подтверждалось реакцией властей: если вначале к огонькам относились инертно, оставляя на откуп всем желающим их осмотреть, то затем начались гонения. В большинстве стран строжайше не рекомендовалось приближаться к месту появления светляков, а кое-где за это ввели административную ответственность. Запреты мотивировали чрезмерным уровнем радиации и опасностью сгореть без следа, как это якобы случалось с некоторыми зеваками. Аргументы эти были противоречивы и неправдоподобны, мало кто принимал их на веру. По этому поводу какие-то окончательно оторвавшиеся от реальности правозащитники даже протест объявляли неоднократно, требуя, чтобы ООН ввела в перечень прав человека право беспрепятственно любоваться ФПС – феноменом поверхностного свечения.

Даже там, где за любопытство не штрафовали и не сажали в тюрьмы, наслаждаться зрелищем было непросто. Светляки оперативно окружались полицией и солдатами – через оцепление пропускали только ученых, имеющих разрешение. Простые смертные довольствовались роликами и фотографиями сомнительного качества.

Макс не был фанатиком, и запретительные меры его не возмущали. Тем более что слухов о том, будто светляки небезобидны, ходило предостаточно, а их противоречивость не удивляла: любое явление рано или поздно обрастает домыслами. Быстрая реакция властей, ограничивающих доступ к загадочным объектам, была логичной и возмущения у него не вызывала – им, наверное, виднее.

Но сейчас другое дело. Светляк возник только что, и никаких кордонов пока что нет. Возможно, их даже не успеют поставить – феномен, бывало, исчезал через несколько минут, лишь в единичных случаях держался до полутора десятков часов. Никто не запретит любопытным взглянуть на него поближе, сфотографировать, снять ролики. Разве можно удержаться от искушения прикоснуться к неведомому? И не будь этого долгожданного «да» от Леры, Макс бегом бы мчался к старой котельной. Ну разве можно в таком возрасте удержать любопытство в узде?!

Как же все не вовремя…

Все оказалось до банальности предсказуемо – не зря Макс столько времени убил, рассматривая фотографии и ролики. Ослепительный сгусток белого пламени размером с лесной орех примостился на кирпичном обломке – их в этом захламленном уголке много валялось. Несмотря на яркость сияния, смотреть на него было небольно – лишь глаза инстинктивно прищуривались. Интенсивность менялась: «орех» то тускнел, съеживался, будто усыхая, то вспыхивал с новой силой, разбрасывая россыпи блесток по стене котельной и соседних домов – будто солнечные зайчики от сотен крошечных зеркалец.

Жорик, сосредоточенно сопя, снимал светляк с разных ракурсов – увлекшись этим занятием, он даже тараторить перестал. Пользуясь моментом, Макс взял в руку узкую Лерину ладошку, дурацки улыбнулся, когда девушка ее легонько сжала. Ни он, ни она не стали доставать телефоны: почему-то перехотелось возиться с фотографированием, да и у соседа это получается гораздо лучше.

Хотелось просто стоять неподвижно, смотреть на чудо космическое и держаться за руки.

Но Жора физиологически не способен молчать больше тридцати секунд:

– А чего Лехи нет?! Он же сюда сразу пошел! А?! И вообще никого нет! Стены закрывают со всех сторон, но кто-то же должен это видеть?! Леха!!! Ты где?!

На крик никто не ответил, лишь светляк заполыхал сильнее и начал отбрасывать красноватые блики.

Сжав ладошку Леры чуть сильнее, Макс покосился на девушку, столкнувшись с ней взглядом: она, оказывается, тоже не на светляк любуется. Оба улыбнулись одновременно и так же синхронно поморщились от нового крика Жоры:

– Чего это он?! Я такого в роликах не видел!

Чуть ли не с мясом оторвав взгляд от Леры, Макс раздраженно уставился на светляк. С ним и впрямь творилось что-то неладное: он почему-то начал светиться красным и пульсировал с нарастающей частотой.