Райские острова - страница 42

– Сопротивляйся.

– Неужели ты думаешь, что я не стараюсь? Но у меня ничего не выходит. Моя силв-магия бессильна против такой мощи. Через несколько дней ты не узнаешь меня, Блейз. О, выглядеть я буду по-прежнему, но буду способна убить тебя – медленно и мучительно – и еще смеяться при этом. А в глубине души я буду понимать, что делаю, но не смогу себя остановить…

– Я как-нибудь вытащу тебя отсюда.

– Как? Я не могу преодолеть магической преграды. Поверь, я пыталась. Да и какая разница? То, что происходит во мне, все равно произойдет, останусь ли я пленницей или выйду отсюда на свободу. – Флейм вцепилась мне в рукав. – Блейз, ты должна меня убить! Немедленно.

– Я…

– Ты должна! Разве ты не видишь? Ты должна. Прошу тебя! Прежде чем это завладеет мной…

Я сглотнула, снова чувствуя тошноту.

– Если ты не можешь, дай мне свой меч. Я сама…

Я вытаращила на Флейм глаза. Она была так прекрасна, так молода. По сравнению с ней я чувствовала себя столетней старухой. Я никогда еще никем не восхищалась так, как восхищалась Флейм в это мгновение, и никогда так не ненавидела дун-магию.

Наконец голос вернулся ко мне:

Нет. Будь оно все проклято, нет! На этот раз они не выиграют. Послушай, Флейм, в порту стоит корабль с целой толпой хранителей на борту. Силв-магии там хватит, чтобы заполнить саму Великую Бездну. Все вместе они могут исцелить это… – Я показала на руку Флейм.

– Только станут ли? – В голосе девушки звучала горечь. – Они не слишком-то любят силвов, которые не являются хранителями.

– Дун-магов они ненавидят сильнее. Конечно, они захотят помешать тебе стать их врагом. Кроме того, для тебя есть еще один путь на свободу. Когда дун-маг умирает, вместе с ним умирают его заклинания.

– И кто же это ради меня, его убьет? – просто спросила Флейм.

Я не спешила давать необдуманных обещаний: не так я была глупа.

– Хранители ведь охотятся за ним, – сказала я. – Приободрись, Флейм, надежда еще есть. Но первым делом нужно вызволить тебя отсюда. – Я огляделась, высматривая магические запоры, которые удерживали Флейм в незапертой комнате.

– Как тебе удалось меня найти? – с любопытством спросила цирказеанка, пока я изучала стены. Я почти физически ощущала усилия, которые требовались ей, чтобы говорить нормально.

– Твой дружок сообщил мне, что ты попала в беду.

– Мой дружок? Ах, Новисс! И ты просто отправилась ко мне на выручку? – В голосе Флейм прозвучало вежливое недоверие.

– Ну, не совсем… Он предложил мне плату. Она склонила голову к плечу:

– Сколько ты с него взяла?

– Двести сету. Ты считаешь, что я продешевила? Флейм задумалась:

– Двести сету – большая сумма. Впрочем, денег у него много.

– Что, ради всех богов, ты в нем нашла?

Она многозначительно улыбнулась – безусловный успех, если учесть, что она только что угодила в ад и еще не нашла дороги на свободу.

Я вытаращила глаза:

– В самом деле? Не слишком ли он юн, чтобы иметь… э-э… достаточный опыт?

Флейм небрежно взмахнула рукой:

– О, среди знати на островах Бетани существует любопытный обычай. Когда юноше или девушке исполняется шестнадцать лет, их отдают в обучение профессионалке или профессионалу. В течение двух месяцев их учат тому, как доставлять удовольствие партнеру.

Я заинтересовалась:

– Правда? Как-нибудь нужно будет попробовать в постели бетанского аристократа.

Флейм грустно улыбнулась.

– Новисс был моим первым возлюбленным, знаешь ли. Похоже, что он окажется и последним. – По крайней мере, она не вспомнила о мерзавце – или мерзавцах, – изнасиловавших ее. Она была сделана из очень крепкого материала, эта цирказеанка. И она была загадкой. Как удалось красотке, столь соблазнительной и желанной, так долго сохранять девственность? Может быть, она – одна из скрытых покрывалами, тщательно охраняемых знатных цирказеанских дам? И почему, разговаривая с ней, я испытывала такие странно противоречивые чувства? Иногда Флейм казалась умудренной жизнью, а иногда – наивной, как дитя.

Как раз когда я закончила осмотр комнаты, птичка вспорхнула с подоконника и опустилась на плечо Флейм. В свете огонька, созданного силв-магией, ее перышки стали радужно переливаться, и я поняла, что она того же вида – а может быть, и та же самая птичка? – что села на спинку стула в зале «Приюта пьянчуги». Флейм рассеянно погладила ее пальцем по головке, но поразило меня другое – поведение птички. Кончиком крылышка она погладила Флейм по щеке.