Райские острова - страница 54
Я кивнула. К югу от Разбросанных островов из воды выступали рифы, которые теперь называли Глубоководными. Когда-то это была цепь коралловых островов, называвшихся Дастелами. Жили там типичные южане: смуглые и темноволосые, с синими глазами. Однажды там началась свара между претендентами на престол, в которую вмешался дун-маг по имени Мортред Безумный. Он попытался захватить власть и сделать жителей своими рабами, но те воспротивились. Среди них было много силвов и обладающих Взглядом, так что какое-то время им удавалось одерживать победы. Легенда гласила что в своем безумии Мортред решил им отомстить: погрузил острова в морскую пучину, так что жители утонули. Все, что осталось от Дастел, было теперь всего лишь рифами, вблизи которых хорошо ловилась рыба, но плавать было небезопасно. Сам же Мортред исчез. Ходили слухи, что он истратил слишком много сил и в результате его магические способности иссякли.
Эта история не была полностью вымышленной: среди стариков еще много оставалось таких, чьи родители хорошо знали самые южные из Райских островов. Дастелы когда-то существовали, в этом не было сомнений. На Разбросанных островах даже сохранились небольшие общины потомков тех жителей Дастел, которые в момент катастрофы находились в других местах. Никто не оспаривал тот факт, что острова ушли под воду, но причина этого – дун-магия или какой-то естественный процесс – все еще вызывала споры.
– Я думала, что единственные дастелцы – это те, кто теперь живет на Разбросанных островах, – с сомнением сказала я. – И они – люди.
– Нет, – возразила Флейм. – Погружая острова в море, Мортред превратил их жителей в птиц – этих самых птиц. Его заклятие оставляло им обычный человеческий век и человеческий разум. Он хотел, чтобы они мучились воспоминаниями о том, кем были и что потеряли. Мортред не желал, чтобы смерть слишком быстро избавляла их от страданий, – он предпочитает, чтобы его жертвы оставались в живых.
Только с островитянами он просчитался. Они сумели примириться со своей судьбой. Может быть, их потомки и мечтают о том, чтобы вернуть себе человеческий облик, но нельзя сказать, чтобы жизнь их была беспросветной. Они думают, что Мортред когда-нибудь снова появится и тогда им удастся заставить его снять заклятие. Я была изумлена.
– Снова появится? Разве не был бы он теперь довольно старым?
– Если бы он умер, разве его чары не рассеялись бы? Острова Дастел снова появились бы на поверхности, хоть и пострадавшие от морской воды, но настоящие острова, а не рифы. Птицы-дастелцы сделались бы людьми. Ничего этого до сих пор не случилось, потому что Мортред все еще жив. Недаром говорят, что дун-маги не стареют так же, как обычные люди. Птицы-дастелцы верят, что рано или поздно магическая сила вернется к Мортреду и он снова попытается захватить власть над какими-нибудь островами. Тогда-то они его и найдут. – Флейм помолчала, дав мне возможность осознать всю важность услышанного. – Мортред был очень силен, – продолжала она задумчиво. – Его заклинание против островов Дастел действует уже почти столетие. Для заклинания это очень долгий срок.
Мы посмотрели друг на друга; она могла бы и не произносить следующих слов – я и так поняла, о чем она думает:
– Дун-маг, напавший на меня, тоже очень силен.
– Великая Бездна, Флейм!.. Даже если предположить, будто это один и тот же человек, – а я в это не поверю ни на минуту, – что тут можно сделать? Что дун-магу – прости меня, Руарт, – какая-то птичья стая?
– Дастелцев гораздо больше, чем одна стая. И многие из них обладают даром силвов – или Взглядом. Разве ты не обратила внимание на то, что Руарт беспрепятственно пролетал в окно, защищенное дун-магией? – Об этом я не подумала… Вот дуреха! Я сидела на краю кровати и выглядела, должно быть, так, словно меня шлепнули мокрой рыбиной. До сих пор все-таки в душе не верила в птиц с человеческим разумом и человеческими умениями. Но спорить с очевидными доказательствами было невозможно: ни одно живое существо, не обладающее Взглядом, не смогло бы преодолеть созданное магией препятствие. Птицы и звери Взглядом не обладали – это был чисто человеческий дар.