Райский уголок. По велению сердца - страница 51

К ним подошел Бен. Салли обернулась, и они вежливо обменялись поцелуем, едва коснувшись щеками.

— Налить тебе шерри?

— Да, спасибо.

— Ты прекрасно выглядишь.

К ним присоединился и Эдди, его рука легла на плечо Флип. Рейчел взяла стакан шерри и пригубила его, глядя перед собой невидящим взглядом. Болезненные детские воспоминания, долго сохраняющиеся и тщательно скрываемые, опять дали о себе знать. Разговор окружающих доносился словно сквозь стену. Ей показалось, что она слышит голос своей матери, холодный, сдержанный, высокомерный. Он произнес имя «Салли» с такой ненавистью, что отец содрогнулся словно от удара отточенным лезвием. И другие, еще более ужасные вещи, о которых Рейчел не могла думать иначе, как с болью.

Она допила шерри, снова наполнила бокал и передала графин другим:

— Еще, Салли? Папа?

Они говорили о потрясающем открытии британского бактериолога Александра Флеминга:

— Господи, ведь это прорыв в будущее! Это самое важное открытие в медицине в этом веке.

Рейчел наполнила их бокалы до краев, улыбнувшись в ответ на тайное подмигивание Эдди. За окном небо темнело, словно идя навстречу пожеланию Флип, чтобы пошел снег. Скрывая свое смятение, она подошла к окну, постояла, рассматривая ожидающее их внизу такси и почти не вслушиваясь в приливы и отливы разговоров за спиной. Подобно зубной боли, усиливающейся от прикосновений языка, воспоминания о той ужасной ночи все отчетливее всплывали в ее памяти, и в очередной раз она задумалась — может быть, обвинения ее матери были правдой. Неужели Бен Пэттен и Салли Ван Дамм, как тогда ее звали, были любовниками? И если были, то ушла ли эта любовь? И как они сейчас относились друг к другу, когда, словно учтивые незнакомцы, беседовали о пенициллине; о грязном судебном разбирательстве на Старом Бзйли, которое принесло дурную славу лесбиянки автору «Колодца одиночества»; о смерти Эммелин Панкхерст и много еще о чем? Может быть, в самом деле правда, что самые чистые и бурные страсти сходят на нет под действием времени? Мрачные мысли давили ей на сердце словно камень.

Разошедшаяся Филиппа трещала как пулемет, слова и смешки беспорядочно и безостановочно сыпались во все стороны. Рейчел обернулась. Филиппа в порыве чувств прислонилась к матери, обвив рукой ее талию. Пока Рейчел смотрела на них, Салли, подняв руку, убрала непослушную прядь волос со смеющейся физиономии дочери.

Приступ ревности, сравнимый с острой физической болью, внезапно охватил Рейчел. Нечеловеческим усилием подавив его, она спокойно сказала:

— Пора ехать.

Как только они доехали до церкви, пошел снег — словно по заказу Филиппы. В самом здании было холодно. В морозном воздухе разливался запах цветов. Во время церемонии Рейчел сидела прямо и тихо, ее спокойное лицо не выражало особой заинтересованности, тогда как Филиппа возилась и крутила головой во все стороны, чтобы получше рассмотреть гостей. В переднем раду неподвижно сидел Тоби в ожидании невесты. Глядя на светлые вьющиеся волосы на его затылке, Рейчел с равнодушным удивлением обнаружила, что ничего не почувствовала — в душе ее была ледяная пустота, вполне соответствующая атмосфере холодного и несколько запущенного здания, в котором она очутилась. Возможно, на самом деле этот день не окажется для нее тяжелым испытанием, как она того опасалась? Может быть, то, чему она должна стать свидетелем, наоборот, окажется действенным лекарством для ее раны, которая кровоточила так долго, но теперь наконец оставит ее в покое? Взгляд ее задержался на убранном цветами алтаре, и она поняла, что молится — впервые за много лет. Пожалуйста, пусть будет именно так.

Дафни прибыла точно в срок. Она со спокойной улыбкой прошла широкими, немного неловкими шагами по проходу между скамейками под руку с отцом, сопровождаемая двумя самодовольно хихикающими девчонками, наряженными в бледно-голубые платья и маленькие голландские шляпки; в руках они несли охапки голубых и белых цветов. Невеста была в скромном, однако в достаточной мере соответствующем торжественности момента платье. Талия была немного приспущена, укороченный спереди подол сзади уравновешивался изящным шлейфом. Белый блестящий атлас платья в отблесках свечей играл мягкими тонами. Когда она присоединилась возле атгаря к Тоби, тот одарил ее улыбкой.