Раз — попаданец, два — мерзавец - страница 18

— А вы из Индии, господин Джуз? — вклинился я в их разговор. Почему-то мне вспомнились слова Юрия о Вырникуше.

— И оттуда тоже, — загадочно ответил ученый человек.

— Интересная страна?

— Все страны по-своему интересны.

Но все же он рассказал пару историй, но не об индийских йогах, а об африканских пиратах, которые гнались за кораблем, на котором он плыл. Я чуть было не сказал: «В Африке и в наше время пиратствуют», но вовремя прикусил язык. Хорош бы я был с этим «нашим временем»!

Под впечатлением от его рассказа я даже не очень удивился, когда вдруг раздался свист, перекатился по лесу, ему ответил другой, кусты зашевелились, кто-то кинулся к карете. Два верховых охранника схватились за пистолеты, но купец вдруг крикнул еще слабым голосом:

— Мишека? Ты как сюда попал? Озоруешь?

Два человека метнулись назад в заросли, а широкоплечий и высокий бородатый мужчина с зеленом кафтане и с пистолетами за поясом принялся кланяться:

— Простите, ваши благородия. Я не узнал вас, батюшка Иван Данилович. Да и не убивцы мы, ничего такого не было бы.

— Да, — сердито сказал купец, — не убивцы, только наши карманы потрясли бы. Не так ли? Как же тебе не боязно грех на душу брать?

— Все мы грешны, — вздохнул Мишека. — А, может, без меня-то тут куда хуже было бы.

— Может, и так… Эй, кучер, поехали!

Но я вспомнил о Юрии.

— Погодите, спросите его, не нападали ли они сегодня или вчера на всадников.

— Слышишь, что ли? Отвечай! — приказал Иван Данилович.

Разбойник почесал в затылке:

— Было такое.

— На двоих напали?

— На одного.

— Убили?

— Кто же убивать станет? Как всегда, все подходящее у него отобрали, ну, а потом вынесли к дороге и положили.

— И ты не врешь? Всегда так делаешь?

— Всегда.

— А каков он из себя?

— Невысокий и чернявый. По-малороссийски все ругался.

— Усатый?

— Усатый.

— Где он?

— Да вон там, дальше по дороге, под елками лежит.

— Показывай! — приказал купец, понимая мой интерес.

Через пару сотен метров я выскочил из кареты и пошел за Мишекой. И правда, издалека услышал крик о помощи. Но увидев меня, Богут даже зашипел от досады. Я открыл его сумку и забрал пакет, который не заинтересовал разбойников. А потом попросил Мишеку:

— К вечеру вы его развяжите, не то скандал будет большой, вам же хуже: все леса прочешут. Он иностранный курьер.

— Ишь ты? — испугался разбойник. — Ну, господин хороший, спасибо вам за добрый совет.

Я дал ему рубль и в самом отличном настроении вернулся к карете. Будущее сулило одно только благополучие. В самом деле, цель — похищенные бумаги — была достигнута и достигнута благодаря лично мне.

Несколько минут все в карете молчали. Затем Джуз вопросительно посмотрел на Ивана Даниловича. Тот все еще сердито хмурил брови и теребил небольшую бородку.

— Промысел, которым, занимается Мишека, беглый солдат, — пробормотал он, — в наше время далеко не из ряда вон выходящих.

— Под самым Петербургом, у центра власти? — задумчиво спросил Джуз.

— И тут «шалят», как говорится, преспокойно орудуют целые шайки, а об остальной России и говорить нечего. Но и солдат понять можно. Вот этому Мишеке прапорщик прохода не давал, драл сильно за неправильную речь, а Мишека-то из лифляндцев, откуда у него речь возьмется? Всякая вина у бедняги была в строку, грозились его сослать. А потом удивляются разбойникам…

Я вспомнил солдата-инвалида, над которым хотел издеваться Беренклау. Ой, повезло мне появиться здесь князем!

Общий разговор постепенно стих, Джуз Флорентийский задремал, купец смотрел в окно и покачивал иногда головой как бы не от сильной тряски на плохой дороге, а в такт своим мыслям. И хотя ехать в карете на мягких сидениях, с подложенными под спину и бока подушками, было куда приятнее, чем верхом, я вдруг вспомнил о его болезни:

— Иван Данилович, вы бы прилегли на сидение, ведь вы еще не совсем здоровы.

Купец посмотрел на меня отсутствующим взглядом, будто не совсем понимал, о чем я говорю.

— Ваша светлость, князь Дмитрий, вы очень добры, — наконец заговорил он. — Да за что же меня Даниловичем величаете?

Мне стало неловко. Формально с купцом мы друг другу не представлялись, я только слышал, как его назвал Мишека. Неужели плохо расслышал? Так ему и сказал.