Раз принцесса, два принцесса - страница 4

Но я всё, же предпочёл бы в этом мире карьеру музыканта, хотя бы и не бременского, поскольку по слабо натянутому канату, например, не ходил уже лет десять и несколько сомневался, получится ли у меня? Но коллеги уверили, что самое главное, в обеих матрицах, моей и местной содержатся необходимые навыки, а значит, успех гарантирован. К тому же здесь я значительно моложе, мне лет двадцать пять, и достаточно тренирован. Хотя с былой, армейской тренировкой, конечно, не сравнить.

Спрашивается: зачем вытащили меня из лежащего в моём мире в коме тела, когда и местный очень ничего себе? А шут их, игроков, знает!

Что будет, если я там умру? Останусь здесь в этом теле. Неплохо, как будто... Только тут средневековье, в хирургии и даже в стоматологии прогресс очень не велик. Банальное воспаление аппендикса, и - мучительная смерть. У нас-то я давно прооперирован, а тут - увы! Зато зубы крепкие, пока все на месте, поскольку тут сахара днём с огнём не сыщешь, о кариесе слыхом не слыхано и... живут же как-то люди! Так, а если мне дома настанет время прийти в себя? Что-то ответа на этот вопрос ни я, ни коллеги не знают.

Ну, остальное по ходу дела. Сейчас первоочередная задача: ... опять пожрать, поскольку местное тело не кушало почти двое суток, а доеденная мною колбаса, это такой мизер! К тому же мне и помогли с ней справиться, хотя Василий наверняка ходил ловить мышей, однако не сознаётся. А Толика я и спрашивать не стал, грубиян он. Ну, а Ксюша, естественно, по травке. Хотя, от ячменя тоже не откажется.

Значит, в ближайшую деревню. Немного денег у меня есть. В поясных карманчиках, это самое надёжное в средневековье место. Медь и пара мелких серебряных монет. Но где-то в окрестностях есть ещё припрятанное: времена такие не очень законопослушные, если можно так выразиться. Так, что с собой лучше много не носить. Потому, кстати, и лошадка, вроде пони. Нормальную "под седло" или даже крестьянскую отнимут и спасибо не скажут, а такая никому не нужна. Мне только. Про кота и собака уж и не говорю.

Деревня довольно далеко, запрягаю индифферентную Ксюшу, и мы отправляемся. Толик усаживается со мной рядом, но иногда спрыгивает на лесную дорогу, побегать по придорожным кустам, распугать птиц и каких-то мелких животин. А Василий пристраивается на ящике у меня за плечами и вцепляется когтями в его деревянную крышку. Иногда он начинает жаловаться, что его укачивает, и нельзя ли поэтому ехать помедленнее? Но жалобы затихают и я, обернувшись, вижу, что чувствительный котяра дрыхнет самым нахальным образом. Во сне его, значит, не укачивает? Зато во сне он перестаёт придерживаться, и на очередной ямке чуть было не слетает под колёса. Я ловлю ошалевшего со сна Василия и укладываю на колени. Он сначала крепится, но потом его опять смаривает, он роняет голову мне на ноги и, помурчав, засыпает. Всё же котам нужно спать чуть ли не двадцать часов в сутки, несмотря на то, какая в них матрица.

Двуколка примерно такая, как была у председателя колхоза в моей деревне, даже подрессоренная. И я откуда-то знаю, что в этих краях, рессоры, это самый шик. Не откуда-то, а из памяти местной матрицы, бывшего владельца этого тела. У повозки есть и обширный грузовой отсек - деревянный ящик, который у меня вместо спинки сиденья. Там мой предшественник хранит свои цирковые причиндалы, и даже музыкальные инструменты. Ну и продукты, когда они у него есть.

Кажется, Ксюша и без меня знает, куда ехать, скоро мы выруливаем на довольно оживлённую дорогу, которая ведёт, кстати, к замку Клобрук. Но это позже и значительно дальше. Проехав по разбитой "трассе" мили две, мы сворачиваем с неё и скоро попадаем в деревню. Меня, точнее моего предшественника в этом теле тут хорошо знают, многие здороваются или просто приветственно кивают. Я тоже раскланиваюсь в ответ: артисту нежелательно с кем-нибудь ссориться. Лошадка доставляет меня к дверям таверны и останавливается без малейших моих указаний. Подходит служитель, берёт недовольно трясущую головой Ксюшу под уздцы и ведёт к кормушке и поилке. Я даже не распрягаю лошадку: скоро ехать. Толик остаётся в двуколке за старшего. Народ в деревне разный, ох разный! Да ещё и пришлых много. Залает коллега, я и выскочу спасать своё имущество. А может и куснуть. Костей я ему принесу, тут собак иначе, чем костями и не кормят. Не мясо же на них переводить? Однако, Толик, по праву деятеля искусств немного избалован: любит курятину.