Разбег - страница 18
— Аман, сынок, что эта такое «платпорм»? — не понял чабан.
— Это значит, дорогой Хезрет-кул, что я всех своих коней подарил государственной конюшне, сам стал главным сейисом, и вдобавок к этому дружу с большевиками.
— А как на тебя смотрит отец? — удивился чабан. — Разве он тебе позволил жить с большевиками?
Гости смотрели то на Амана, то на чабана; с жадностью жевали баранину и ухмылялись: чего он рассусоливает с этим стариком? Аман понял их недоумевающие взгляды.
— Ну, ладно, Хезрет-кул, — сказал Аман строго. — В общем, мы приехали, чтобы сосчитать всех отцовских овец и передать их союзу «Кошчи». Эти люди примут у тебя всех овец, дадут мне за них расписку, а я отвезу ее в Полторацк. Считай, что овцы уже «кошчинские».
— Аман-джан! — испугался чабан. — А как же мы? Нас шесть чабанов при двух отарах. Куда же денемся мы?
— Старик, ты не беспокойся, — сказал один из «кошчинцев». — Если желаете — все останетесь при отарах. Только служить будете не Каюм-сердару, а союзу «Кошчи». Это выгодно. От Каюм-сердара вы пользовались только мясом. Даже зерна на лепешки он вам не присылал, сами добывали. А когда будете «кошчинцами», кроме мяса и зерна, получите еще одежду и деньги. Советская власть полностью обеспечит вас.
Чабан выслушал гостя, с недоумением посмотрел на Амана: правду ли говорит этот человек, или врет? Аман подтвердил — все правильно. Именно благодаря справедливости, и сам Аман принял Советскую власть.
— Ладно, — согласился Хезрет-кул, — нам все равно, лишь бы кормили и одевали. Говорите, что мне делать дальше?
— Ничего такого особенного, — сказал «кошчинен». — Сейчас немножко жара спадет и поедем считать овец.
Поели, попили чай, наговорились вдосталь. Часа за два до заката солнца вылезли из чатмы, пошли к лошадям, а их рядом не оказалось. Начали искать — вышли на барханы. Тут выскочили из засады человек двадцать в тельпеках, — кто с маузером, кто с обрезом, в связали «кошчинцев», бросили вниз лицом на песок.
Амана басмачи не тронули. Когда он кинулся бежать к чатме, вслед ему дико захохотали и заулюлюкали:
— Эй, Аман-джан, остановись, ха-ха-ха! Куда убегаешь, как заяц!
Всадники подъехали к чатме. Спокойно спешились. Аман голову опустил, прийти в себя не может.
— А мы давно вас караулили, — удовлетворено сказал один из басмачей, и Аман узнал его по голосу — Сейид-оглы.
— Сейид-оглы, сукин ты сын, что же ты наделал?! — со слезами в голосе прокричал Аман.
— Ничего, Аман-джан, плохого не случилось, если не считать, что мы связали трех большевистских собак.
Спешились басмачи, кинулись к казану с шурпой. Сейид-оглы тоже сел, и Аману велел сесть с ним рядом.
— Слава аллаху, все обошлось хорошо, — сказал Сейид-оглы, ощипывая желтыми зубами баранью косточку. — Мы боялись, что твой братец целый эскадрон за овцами пришлет. Думали, угонят сразу обе отары на бойню. А потом один из наших приехал и сказал: «Аман перед отъездом был у отца, проболтался, что едет, в пески с тремя «кошчинцами». Недооценил, нас твой брат, — засмеялся Сейид-оглы.
Аман слушал басмача и по спине у него ползли мурашки.
— С чем же я вернусь в Полторацк? — спросил он растерянно. — Кто мне поверит, что не я скрутил «кошчинцев»? Меня сразу же бросят в тюрьму. Ты подумал об этом, Сейид-оглы?
— Зачем тебе ехать в Полторацк? — спросил басмач. — Поедешь с нами на Уч-кую. А хочешь поедем сразу в Иран? Овец туда угоним, а потом и семью твою переправим. Можешь не беспокоиться — это я тебе говорю, Сейид-оглы.
— Нет! — вскрикнул Аман. — Нет!
— Ну и чего ты ревешь, как осел, если «нет», — обозлился Сейид-оглы. — Можно подумать, мы собственных овец вырвали из рук большевиков. Запомни, Аман, мы отобрали у них твои отары. Ты и твой отец хозяйничаете, а мы только кормимся возле вас.
— В песках мне делать нечего, — повторил Аман.
— Выходит, ты ищешь себе дело у большевиков, раз в пески не хочешь, — размыслил вслух Сейид-оглы. — Но подумал ли ты об этом, как следует? Ты ничем не отмоешься от своего происхождения. Черного козла белым не сделаешь. Можно, конечно, черного козла обсыпать белой мукой — станет белым, но надолго ли? Сейчас ты прячешься за спину Ратха. А если его не будет, тогда за кого спрячешься?