Разбитая любовь - страница 19

— Привет, Рейнер, — сказала она мягким голосом. — Давно не виделись. Как дела?

— Хорошо. А у тебя?

Я продолжала стоять позади, чувствуя себя как рыба, выброшенная на берег.

— С нами пришла наша новая знакомая, Мали, — сообщила Белла своему мужу, которого теперь можно было полностью рассмотреть.

Он тоже был просто красавцем: крепкий, накаченный, черты лица чем-то похожи на Рейнера, только более грубые. Слегка искривленный нос со шрамами, короткие темные волосы, такие же темно-карие глаза, которые заставляют всех думать, что они черные. В отличии от Рейнера, у него не было такого количества татуировок, тем не менее, он выглядел просто ошеломляюще.

— Знакомься, это мой муж, Макс, — улыбнулась Белла. — Макс, это Мали.

Я сделала шаг вперед и протянула руку.

— Приятно познакомиться.

Он пожал мою руку и широко улыбнулся.

— Мне тоже.

Я старалась не смотреть на Рейнера, но не упустила тот факт, что он прервал свой разговор.

— Мали, — сказал он, и я взглянула на него.

— О, Рейнер, привет.

Прозвучало вполне убедительно.

Он очень внимательно смотрел на меня, и мне пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не таращиться на его обнаженный рельефный торс. Я дико желала рассмотреть все татуировки на его теле, просто подойти и обхватить его руками. Вместо этого, я сконцентрировалась на его карих глазах и все-таки выдержала взгляд.

— Не знал, что ты знакома с девчонками.

— Да, мы встречались однажды, — сказала я как ни в чем не бывало. — Они пригласили меня сюда. Извини, я не знала, что это создаст проблему.

Его глаза пробежались по моему короткому платью.

— Вовсе нет, — сказал он.

Меня пробирала дрожь. Я суетливо повернулась в сторону Макса.

— У тебя великолепный клуб.

Он поочередно посмотрел на Рейнера, потом на меня, и растянулся в улыбке.

— Да, это так.

Я тоже улыбнулась и как-то нервозно пригубила коктейль.

— Когда начинается бой? — спросила Эш.

— Примерно через пятнадцать минут. Так что у вас, девчонки, есть время еще немного выпить, — сказал Макс.

— Пойду закажу. Девочки, вы идете? – спросила Белла.

— Конечно, — пискнула я.

— Слушай, Мали, — сказал Рейнер и встал в такую позу, что я могла видеть его крепкое красивое тело, — можно перекинуться с тобой парой слов?

— Конечно, — с волнением ответила я.

Он захотел поговорить. Со мной? Зачем?

— Без проблем, — добавила я.

— Я принесу тебе коктейль, — кивнула Белла, и тоже заулыбалась, глядя на нас.

Пиппа с любопытством наблюдала за всем происходящим в то время, как остальные девчонки пытались скрытно показать поднятый вверх большой палец, что получилось не так уж незаметно. Боже милостивый!

Рейнер прошел в дальнюю часть раздевалки, где располагалось маленькое помещение вроде офиса. Я вошла вслед за ним, и он закрыл дверь.

— Пожалуйста, не спрашивай, пришла ли я сюда из-за тебя, потому, что это не так. Я даже не знала, что вы знакомы, и …

Он развернулся и внимательно посмотрел на меня.

— Я так не думал.

— Хорошо, — сказала я, опустив взгляд на свои руки. — Так, зачем мы пришли сюда?

Он продолжал смотреть на меня.

— В тот вечер я вел себя, как животное.

Я изумленно вытаращила глаза.

— Нет, это не так.

— Это так, черт возьми. Я поимел тебя, а потом практически выставил тебя из машины.

Я пожала плечами.

— Нечего страшного, Рейнер. Все было обоюдно.

Он прищурился.

— Действительно все в порядке?

Нет. Совсем нет.

— Да, а почему должно быть иначе?

— Все девушки обычно…они не…Мне постоянно звонят и ходят за мной по пятам. Обычно это не стоит хлопот.

Я снова пожала плечами.

— Я - не все. Мне нужны друзья, и я люблю заниматься сексом – все просто. При желании ты можешь дать мне это, Рейнер.

Лгунья. Проклятая лгунья.

Он пристально посмотрел на меня, и я занервничала.

— У меня не так много друзей, — сказал он.

Я ослепительно улыбнулась.

— Что ж, значит, всегда будет свободное местечко для еще одного.

— Ты знаешь, что подобные отношения… со временем плохо заканчиваются?

— Только тогда, когда кто-то из двух влюбляется. И поверь мне на слово, у нас этого не случится.

Потому, что это уже произошло. Ведь я люблю его с семнадцати лет.

— Все так говорят, — заметил он, потирая подбородок.