Разбитая жизнь - страница 14

В начале текущего лета случились природные катаклизмы неодолимой силы. Зэкам не докладывали, но, похоже, разлились реки, впадающие в Амур. Разнесло дамбу, уровень воды поднялся выше некуда, готов был смыть зону. Приняли решение эвакуировать заключенных в другую колонию. И снова все как во сне… Вот их гонят по мосткам, злой конвой, рвутся с поводков овчарки. Два «столыпинских» вагона, прицепленных к маневровому тепловозу, душные отсеки, отделенные стальными перегородками. В каждом отсеке – пятеро. И один здесь явно не случайно, купил себе козырное местечко. Пытливые глазки махрового убийцы Жлобеня придирчиво ощупывают попутчиков. Небольшой состав несется к станции, колеса бьются о стыки рельсов. «Чо, терпила, – толкает Жлобень задремавшего Андрея, – под стук колес к тебе приходят сны, в натуре?» Тот распахивает глаза и начинает усердно им не верить. В мозолистой длани Жлобеня образуется зубило, он ползает по полу, отдирает проржавевший рифленый лист. Вскрывается отверстие, рваный люк. Здесь кто-то впопыхах, рискуя свободой, поработал автогеном. В прорехе мелькают шпалы, рельсы – состав несется с приличной скоростью… «Чо, братва, мочим копыта? – хрипит страдающий туберкулезом Жлобень. – Праздник сегодня на вашей улице – задаром такая лафа образовалась. Потом вернете должок, если свидимся. А ну, даем чаду, болезные, чтобы никого тут не осталось, я прослежу…» Зэки зачарованно пялятся в дыру – там не только свобода, но и смерть – перемелют же колеса в фарш. «Эх, жало бы сейчас замочить, – мечтает один. – Ну, так, чисто для храбрости». «Ага, в натуре, не помешало бы заложить под бороду», – вторит другой. «Жлобень, шухерно мне, порубит же… – трясется от страха трусливый зэк с погонялом Масяня. – В натуре, я лучше дальше мотать буду, зато живой…» «Рвань ты дохлая, Масяна, – брызжа слюной, ругается Жлобень, – дрефло ты вонючее… Я сказал, чтобы никого не осталось! Мне плевать, порубит вас, не порубит. Сам порублю, если кто сдрейфит…» И все со страхом таращатся на зубило в мозолистой длани прирожденного убийцы. «Демон ты жестокий, Жлобень, – резюмирует анемичный зэк с бельмом на глазу. – Думаешь, не спрыгну? Да пусть меня раздавит, лучше подохнуть на воле, чем дальше терпеть…» Жлобень перехватывает его в полете – в натуре, не так же буквально, братва. Через пару минут состав потянется в горку, скорость снизится, по крайней мере вдвое. Если повезет, можно четко уложиться в шпальную решетку, скрючиться на дне, и никакие муфты, тормозные шланги тебя не заденут. Масяня прыгает первым, остальные за ним, а Жлобень контролирует процесс и уходит последним…

Андрея неугомонно трясло. Единственный шанс, второго не будет! Но какой шанс? Один из сотни! Поезд действительно замедлил ход, но даже тридцать километров в час – жестокий риск… Рыдающего Масяню выталкивали всей толпой. За результатом не следили – на рельсы не намотается. «Живее! – поторапливал Жлобень, – горку проходим!» – «До встречи, братва, на футбольных полях, как говорится!» – проговорил белесый зэк и свалился в дыру. Третий обошелся без комментариев, нырнул, смертельно побледнев. Андрей уже и не помнил, как оказался в шпальной решетке. Спасибо маме-математику, научила считать и выдерживать временные интервалы. Секунда – разрыв между шпалами, еще секунда – другой. Как-то повис, подогнув ноги, прижал к себе колени и на счет «два» рухнул в яму…

Поезд промчался вдаль. Андрей не поверил своим глазам – остался жив! А на воле все было печально. Дождь хлестал без остановки. До леса – как до Нью-Йорка. Он кинулся вперед по шпалам, нарвался на Жлобеня с раздавленной башкой – удачно бывалый зэк сходил в побег! Впереди поселок – не вариант. Он повернул обратно, видел, как двое в пелене дождя съезжают с насыпи – выходит, есть живые (ровно сутки сидельцы побегают, и снова в «дядин дом»)! Чуть дальше Масяня – закрутило-таки горемыку вокруг рельса. А еще дальше – переезд, шлагбаум еще не открыли, скопились машины, и у водителей развлечение – наблюдать, как беглые зэки играют в русскую рулетку. Он заметался, покатился с насыпи, помчался к кустам. Те двое уже пропали, да и ладно, не нужна ему компания. Лесов в Сибири хватает, а лес для него – дом родной…