Разбойник Хотценплотц и перцовый пистолет - страница 6

стр.

«И долго еще этот пижон будет заставлять себя ждать?» — подумал Хотценплотц.

Но нет, если он ничего не путает, кто-то неуверенными шагами уже пробирается там через лес…

Правильно, вот он внезапно появился между деревьев! На нем была ярко-красная шапочка р кисточкой: Касперль, следовательно!

Хотценплотц, конечно же, не мог знать, что в шапочке Касперля шел Сеппель. Хладнокровно поднял он перцовый пистолет и прицелился. Он прицелился очень тщательно, медленно согнул палец… Ба-бах — молния, треск и облачка дыма.

Бедный Сеппель! Выстрел из перцового пистолета угодил ему прямо в лицо. Он ничего не видел и не слышал, он чихал, и плевал, и кашлял непрерывно. Как же жгло, и саднило, и щипало глаза! Ужас, просто ужас!

Теперь он стал легкой добычей разбойника Хотценплотца.

Хотценплотц связал ему руки и ноги веревкой, какой вяжут телят, погрузил его себе на спину и отнес в разбойничью пещеру. Там он свалил его в угол.


— Вот! — крикнул он. — Можешь теперь начихаться вдоволь. Будь здоров!

Он выждал, пока Сеппель немного придет в себя. Когда он увидел, что действие перца ослабевает, он дал Сеппелю пинка ногой и с издевкою произнес:

— Добрый день, Касперль! От всего сердца добро пожаловать в мою пещеру. Она тебе нравится? Мне очень жаль, что у тебя насморк. Однако тут Ничего не поделаешь, знаешь, из-за чего все это? Из-за того, что ты суешь свой нос в дела, которые тебя вовсе не касаются.

Сеппель ничего не смог возразить. Сеппель чихал.

— Будь здоров, Касперль! — сказал разбойник Хотценплотц.

Он сказал «Касперль»?

— Я не Касперль! — закричал Сеппель и снова начал чихать.

— Нет, понятное дело, нет, — ухмыляясь, рассудил Хотценплотц. — Я знаю, что ты не Касперль, а император Константинополя.

— Да нет же, я Сеппель!

— Конечно, конечно! А я вахмистр Димпфельмозер, на случай, если это тебе еще не известно.

— Но я действительно Сеппель!

— Закрой пасть! — завопил разбойник Хотценплотц. — Если ты выведешь меня из себя, я стану грубым и высеку тебя как сидорову козу! Однако послушай-ка…

Динь-динь-динь-динь.

Колокольчик, который висел у входа в пещеру на дверной планке, зазвякал.

— Ты понимаешь, что это значит? — спросил разбойник Хотценплотц. — Нет, откуда тебе знать это. Ну тогда я все объясню. Звяканье означает, что как раз в этот момент твой приятель Сеппель плюхнулся в мою яму — в волчью яму! Конечно, ты удивился, пожалуй, настолько, что дара речи лишился, каково? Но утешься, с Хотценплотцем не могли справиться даже герои похлеще вас!

Хотценплотц громко расхохотался и захлопал себя по бокам. Затем он выгреб из-под кровати несколько веревок и мешок.

— Сейчас я пойду и принесу твоего приятеля Сеппеля, чтобы тебе здесь было не так одиноко, — сказал он. — Поразмысли-ка на досуге, действительно ли ты не Касперль! А пока что желаю весело провести время!

Мрачные перспективы

А что же тем временем пережил Касперль? Расставшись с Сеппелем, он по «своему» следу все глубже и глубже забирался в густые дебри. В глубине души он проклинал не только разбойника Хотценплотца и жуткую дорогу, полную корней и терновых колючек, по которой он должен был преследовать его, но еще и шляпу Сеппеля.

Зеленая тирольская шляпа Сеппеля беспрестанно сползала ему на лицо. Он безостановочно сдвигал ее на затылок, но через каждые два шага она снова сидела у него на носу!

«Может быть, будет лучше, если я поверну ее?» — подумал Касперль и надел шляпу наоборот. Это, однако, тоже не помогло.

Еще не раз пришлось Касперлю сдвинуть на затылок дурацкую шляпу, и еще не раз она снова сползла ему на глаза — пока внезапно не раздался ужасный хруст и треск и Касперль вместе со шляпой Сеппеля не свалился в одну из прикрытых хворостом волчьих ям, которыми была со всех сторон окружена пещера разбойника.

Теперь он сидел тут нежданно-негаданно на глубине целого этажа, бедный Касперль, и растирал себе зад. Счастье еще, что он ничего себе не повредил! Это легко могло бы случиться после жесткого приземления с такой высоты.

«Вот вляпался! — подумал Касперль и огляделся по сторонам. — Четыре отвесных гладких стены и больше ничего. Как же я выберусь отсюда?»