Раздумья - страница 33
Города растут, а площади, занятые в них прогулочными парками, катастрофически уменьшаются. Пути прогулок прерываются новым строительством. Большие цепи прогулочных парков превращаются в цепи скверов. Пример тому Ленинград и Москва.
Надо брать под охрану не только архитектурные памятники, но и целые пейзажи, так, как это делается, например, в Шотландии, где сохраняется весь «вид» до горизонта. Выдающиеся пейзажи должны быть учтены и сохранены, как памятники культуры (человеческой и природной).
Одним из первых должна быть взята на учет вся зона города Плес на Волге. Центром пейзажной зоны следовало бы в таком случае избрать либо дом, в котором жил Исаак Левитан, либо березовую рощу на горе.
Другой охраняемый пейзаж — от земляного вала Новгорода к югу: Красное поле по правому берегу Волхова и от Новгорода до Аркаж, Витославиц и Юрьева монастыря по левому берегу Волхова.
Бородинское поле должно быть охраняемым пейзажем, а также Куликово поле, заливные луга по Десне Новгорода-Северского и Чернигова и многое другое.
Пейзажи России должны быть учтены.
Мы неправильно представляем себе, что такое «памятник культуры». Это не только здание (дворец, церковь, усадьба и т. д.) — а это чаще всего целый район, улица, архитектурный и природный ландшафт. Здание строится в окружении, и это окружение крайне важно.
Невский проспект в Ленинграде — это памятник архитектуры на всем его протяжении — от Московского вокзала и до Адмиралтейства.
В этих ансамблях нельзя менять даже самых скромных построек. Может быть и так, что в районе нет ни единой выдающейся постройки, а район этот в целом — памятник архитектуры.
Весь мир сейчас знает в Киеве Андреевский спуск. Он начинается от поразительной по красоте Андреевской церкви Растрелли и направляется к Подолу, все время, на всем своем протяжении, открывая замечательные виды на окружающее — на Днепр, Подол — и открываясь в своей скромной, уютной красоте. Это сочетание скромной уютности и величественного окружения — поразительная особенность Андреевского спуска. Я не знаю в мире ни одного другого такого места. Одно сознание того, что в мире существуем Андреевский спуск, наполняет меня, ленинградца, счастьем и радостью.
Надо хранить как драгоценность и самый спуск с его булыжниками и милыми, скромными домами, и все виды, которые с него открываются. Можно только слегка «улучшить» его, создавая скромные видовые площадки.
Но так повелось: незадачливые архитекторы часто стремятся «присоседиться» к старой красоте. Так проще всего себя прославить. Так проще архитектору оказаться на виду. Поэтому, вместо того чтобы создавать красоту на новом месте, взламывают старые здания и ставят свое в оправу прославленных мест. Это мы видим повсюду.
По моему глубокому убеждению, архитектор, в ведении которого находится старое, должен быть молод. Молодость больше блюдет традиции, ценит память и способна более активно блюсти старые здания, старые районы.
Никаких скрытых от глаз общественности решений, никаких рассуждений о том, что архитекторы обладают особыми профессиональными знаниями, недоступными жителям города! Это все обычные «прикрытия» для порчи наших исторических городов.
Широкого обсуждения требует от нас время — время растущей демократии и гласности.
Молодые решат, киевляне посмотрят, проверят.
Никаких гостиниц — это самый обычный и распространенный враг старого, враг красоты…
Киев для киевлян. Андреевский спуск может иметь только скромные видовые площадки, небольшое кафе — и только…
Дом Булгакова — его центр.
Есть в Москве в пределах Бульварного кольца в буквальном смысле Пушкинский район. Определяется он не административными границами, а духовным содержанием. И рождается идея «Пушкинского парка», состоящего из нынешних бульваров, скверов, арбатских и кропоткинских переулков, ведущая нас к другому зеленому массиву в центре столицы — к парку имени Горького.
Что же это такое — «Пушкинский парк»? Прежде всего, это будущее, которое мы должны построить для того, чтобы получить своеобразное Михайловское в Москве.