Разговор между Эйросом и Хармионой - страница 2

Элементы этого страннаго небеснаго тѣла были немедленно вычислены, и всѣми наблюдавшими тотчасъ было признано, что его прохожденіе черезъ перигелій [1] должно будетъ привести его въ тѣсное сосѣдство съ землей. Было два-три астронома, изъ числа второстепенныхъ, рѣшительно утверждавшихъ, что соприкосновеніе было неизбѣжно. Я не могу хорошо изобразить тебѣ впечатлѣніе, оказанное этимъ сообщеніемъ на толпу. Въ теченіи немногихъ краткихъ дней никто не хотѣлъ повѣрить въ предположеніе, котораго никакъ не могъ принять разумъ, такъ долго бывшій среди повседневнаго. Но истина факта, имѣющаго жизненный интересъ, вскорѣ находитъ себѣ доступъ и въ разумъ людей самыхъ глупыхъ. Въ концѣ всѣ увидѣли, что астрономическое знаніе не обманывало, и кометы стали ждать. Ея приближеніе сначала не было, повидимому, быстрымъ, и видъ ея, какъ казалось, не представлялъ ничего особеннаго. Она была темно-красная, и хвостъ ея былъ едва замѣтенъ. Въ теченіи семи или восьми дней мы не замѣчали существеннаго увеличенія въ ея діаметрѣ, и могли наблюдать лишь частичное измѣненіе, въ цвѣтѣ. Между тѣмъ обычныя занятія людей подверглись небреженію, и всѣ интересы сосредоточились на разроставшихся обсужденіяхъ природы кометы, возникшихъ между философами. Даже люди наиболѣе невѣжественные пробудили свои дремотные умы, чтобы предаться этимъ размышленіямъ. Ученые теперь отдавали свой умъ, свою душу — не на то, чтобы успокоить страхъ, или чтобы поддержать излюбленную теорію. Нѣтъ. Они отыскивали — они жадно искали истины. Они съ мученіемъ рвались къ усовершенствованному знанію. Правда возникла во всей чистотѣ своей силы и необыкновеннаго величія, и мудрые поклонились ей.

Чтобы отъ ожидавшагося столкновенія получился существенный ущербъ для нашей планеты или для ея обитателей, это мнѣніе съ каждымъ часомъ теряло почву среди мудрыхъ; и мудрые получили теперь полную свободу въ управленіи разсудкомъ и фантазіей толпы. Было доказано, что плотность кометнаго ядра была гораздо менѣе плотности самаго разрѣженнаго изъ нашихъ газовъ; и безвредное прохожденіе такого гостя среди спутниковъ Юпитера было важнымъ пунктомъ, на которомъ настаивали и который въ значительной степени успокоилъ опасенія. Теологи, съ ревностью, зажженной страхомъ, указывали на библейскія пророчества и излагали ихъ передъ народомъ съ прямотой и простотой, какимъ не было раньше примѣра. Что конечное разрушеніе земли должно послѣдовать черезъ воздѣйствіе огня, эта истина была указываема съ необыкновеннымъ жаромъ, вездѣ усилившимъ эту убѣжденность. И такъ какъ кометы по природѣ своей были не огненными (какъ знали теперь всѣ), эта истина въ значительной степени избавляла всѣхъ отъ предчувствія предсказаннаго великаго бѣдствія. Слѣдуетъ замѣтить, что распространенные предразсудки и вульгарныя заблужденія касательно чумы и войнъ — заблужденія, обыкновенно овладѣвавшія умами при каждомъ новомъ появленіи кометы — были теперь совершенно неизвѣстны, точно разумъ какимъ-то внезапнымъ судорожнымъ движеніемъ сразу сбросилъ суевѣріе съ его престола. Самые слабые умы почерпнули энергію въ пробудившемся чрезмѣрномъ интересѣ.

Какія меньшія невзгоды могутъ послѣдовать за столкновеніемъ, объ этомъ говорили тщательно и подробно. Ученые разсуждали о незначительныхъ геологическихъ переворотахъ, о вѣроятныхъ измѣненіяхъ климата и, въ результатѣ, растительности; о возможныхъ магнетическихъ и электрическихъ вліяніяхъ. Многіе утверждали, что никакого видимаго или ощутимаго воздѣйствія не получится никоимъ образомъ. Въ то время какъ подобныя разсужденія шли своимъ порядкомъ, предметъ разсужденія постепенно приближался, дѣлаясь шире въ видимомъ діаметрѣ и усиливаясь въ яркости блеска. По мѣрѣ того какъ онъ приближался, человѣчество стало блѣднѣть. Всѣ людскія занятія прекратились.

Былъ замѣчательный моментъ въ теченіи общаго чувства, когда комета, въ длинѣ своей, достигла размѣровъ, превосходящихъ размѣры каждаго изъ подобныхъ явленій, сохранившихся въ памяти. Отбросивъ теперь всякую шаткую надежду на то, что астрономы ошибались, всѣ чувствовали достовѣрность бѣды. Химерическій видъ отошелъ отъ ужаса. Сердца самыхъ смѣлыхъ изъ нашей расы бились яростно въ ихъ груди. Немногихъ дней было, однако, достаточно, чтобы превратить эти ощущенія въ чувства еще болѣе нестерпимыя. Мы не могли больше связывать эту странную сферу ни съ какими обычными мыслями. Ея историческіе аттрибуты исчезли. Она подавляла насъ отвратительною новизною ощущеній. Это было для насъ не астронолическое явленіе на небесахъ, а какъ бы инкубусъ на сердцахъ нашихъ, какъ бы тѣнь на нашемъ мозгѣ. Съ невообразимою быстротой она приняла видъ гигантской мантіи изъ разрѣженнаго пламени, простирающейся отъ горизонта до горизонта.