Разие Султан: Неизвестная история - страница 44

Переодевшись, я спустилась на первый этаж, где на тахте возле окна сидела Шах-и-Хубан Султан. Я поклонилась, и подошла к ней.

— Садись, Разие. — тихо сказала женщина.

— Тетя, простите за мой вопрос, но скажите — Вы знали о том, что пашу собираться казнить?

— Знала. — опустив взгляд сказала женщина. — Поэтому повелитель мне и сказал взять тебя.

— Как повелитель так мог? Разве он не клялся в том, что его рука не поднимется на пашу? Разве…

— Разие. — перебила меня женщина. — Не забывай, что решения повелителя не обсуждаются. Если он так решил, значит, на то есть свои причины.

— Этих причин я не пойму. — вдруг, в двери постучали. — Войди! — сказала я. В зал вошел ага.

— Пришел Малкочоглу Бали-Бей.

— Проси. — добавила тетя. Ага ушел, а за ним через несколько секунд вошел Бей.

— Шах Султан. — поклонился он. — Разие Султан. — обратился мужчина и ко мне.

— Что тебе нужно? — спросила я, не желая любезничать и вежливо говорить.

— Госпожа, простите, но повелитель приказал привезти Вас во дворец.

— Меня? — удивилась я. Посмотрев на Шах Султан, в ее глазах я прочла — «возвращайся», однако я приняла уже другое решение. — Бали-Бей, передал повелителю, что я пока останусь здесь, возле Хуриджихан и Османом.

— Но, госпожа…. — я подняла руку в знак того, чтобы тот замолчал. — Я все сказала.

Возвращайся во дворец.

— Слушаюсь. — Малкочоглу поклонился и покинул зал.

— Разие, что это было? — с возмущением спросила тетя. — Если повелитель приказал тебе вернуться, значит, ты должна…

— Что я должна? Разве я сделала это потому, что просто не захотела? Я осталась ради Хатидже Султан, ради детей. А повелитель… пусть его тешит любимая Михримах. — я увидела легкую улыбку на лице госпожи. — Что? — переспросила я.

— Когда-то, у меня так же была она — детская ревность.

— Это не ревность, просто так оно и есть.

— Ну, конечно, конечно. — улыбнулась женщина.

POV Автор.

«Три дня спустя»

Бали-Бей стоял возле двери входа в покои повелителя, и ждал, пока Разие Султан пойдет к отцу. Она сегодня вернулась во дворец, и по приказу падишаха, хранитель покоев отправил агу, чтобы тот позвал ее.

— Бей, Бей! — к нему быстрым шагом подбежал Сюмьбюль-ага. Он явно выглядел расстерянным. — Бей…!

— Что такое, Сюмьбюль-ага.

— Я и не знаю… я сообщил Разие Султан о том, что ее ждет наш султан, однако… — приложив руку к своей щеке, сказал евнух. — Султанша сказала, что не может пойти. — «Передай повелителю, что я плохо себя чувствую», и вот, захлопнула дверь перед самым моим носом.

— А что с ней?

— Не знаю, на вид кажется здоровой. Как повелителю это сказать?

— Я сам ему скажу. Можешь идти. — поклонившись, ага ушел, а Малкочоглу, сделав глубокий вдох, вспомнил, как тогда Разие посмотрела на него, с какой… даже не злостью, а скорее — с болью.

— Бали-Бей… — повернув голову, мужчина увидел повелителя стоящего возле него.

— Повелитель, простите. — тот быстро склонил голову.

— Где Разие?

— Госпожа сказала, что плохо себя чувствует и не сможет прийти сейчас, но…. — не дослушав хранителя покоев, падишах направился прямиком в покои своей дочери.

Разие лежала на кровати в своих покоях, продумывая множество неприятных моментов, которые ей пришлось пережить в этом дворце за столь короткое время.

— Внимание! Султан Сулейман! — услышав голос евнуха, девушка как можно быстрее встала с кровати, но поправить платье и волосы не успела. Сложив руки впереди, она поклонилась. Султан быстро вошел в покои, и, посмотрев на дочь, немного приподнял левую бровь.

— Разие, что с тобой? Мне сказали, что ты плохо себя чувствуешь.– положив руку на подбородок дочери, повелитель поднял ее голову, но вместо искр в глазах, он увидел лишь опущенный взгляд.

— Повелитель, скоро все пройдет, не волнуйтесь.

— Что с тобой последнее время? Где твой огонь, где улыбка, где свет в глазах?

— Все потухло, повелитель. — сказала девушка, чем сильно удивила отца. — С Вашего позволения, я бы хотела вернуться в Манису, к брату и Валиде.

— Почему? Тебе здесь не нравиться?

— Нет. — резко ответила она, со все еще опущенным взглядом. — Здесь много боли, смертей и несправедливости. Я была счастлива, надеясь, что Вы не разделяете своих детей, не защищаете одного, когда виновны оба, но… .