Разрешите здесь убиться? - страница 20

— Как это происходит? Какого черта? Какая здесь система?

— А-а-а! — истошно завопила одна из голов, находившаяся рядом.

Банри, недовольно взглянув на нее, строгим тоном ответила:

— Это я сейчас должна вопить. Вот же…

Недовольно цокнув, девушка выпрямилась и снова продолжила продвигаться вперед. Ее настроение было довольно негативным. Злость так и бурлила из-за осознания того, что ничего в округе не было понятно. Сложные загадки, сплошные трудности, а еще надоедливое стирание памяти, которое постоянно отбирает крупицы собранной информации.

Наконец-то добравшись до середины русла, Банри подошла к одной из выделявшихся голов, остановилась перед ней и резко присела на корточки. В отличие от остальных, голова этого незнакомца не была опущена вниз. Напротив, она была немного приподнята, будто бы он намеренно задирал нос и величественно осматривал всех окружающих.

При виде этого загадочного лица Банри сощурилась. Тот самый незнакомец казался довольно молодым, хотя в аду определить настоящий возраст было сложно. У него была массивная нижняя челюсть, но при всем этом ровные, ярко выделенные черты лица, немного резкие скулы, бедная кожа и пронзительные алые глаза. Его волосы были черного оттенка, такого же темного, как и ночное небо. Кроме его загадочных глаз, явно говоривших о его нечеловеческой расе, выделялись также его рога, круглые, завивающиеся, словно у барана.

— Ну, привет, — с усмешкой произнесла Банри.

Бросив раздраженный взгляд на девушку в странном бело-черном костюме, незнакомец спросил:

— Ты кого чупакаброй назвала?

— О, боже, — приложив руку к груди, Банри наигранно ахнула, — знала бы я, что ты человекоподобный…

— Не сравнивай меня с тебе подобными. — Резко отведя взгляд в сторону, незнакомец недовольно хмыкнул. — Ты хоть знаешь кто я?

— Судя по рогам, барашек.

Гневный взгляд снова переместился на Банри, но та уже не смогла ни скрыть улыбку, ни состроить удивленную гримасу. Лишь зловеще улыбаясь, она сощурилась.

— Я тебя, — прошипел незнакомец, — на клочки порву.

— Не угрожай мне тут. — Банри быстро отмахнулась. — Ты не можешь стрелять лазерами из глаз, и слава богу.

Наступила тишина. Загадочный незнакомец отчего-то казался все более странным и подозрительным. Присматриваясь к нему, Банри будто бы пыталась понять, была ли она знакома с ним когда-то ранее, но память не давала ей ответов на этот вопрос.

— Лучше скажи, — вновь заговорила девушка, — что ты здесь делаешь. Отдыхаешь?

— Я похож на отдыхающего?

— Скорее на заключенного.

— Второе ближе к правде. Я — Люцифер.

— Это тот, что был раньше ангелом?

— Именно.

— Так оставался бы ангелом и дальше. — Приподняв правую руку, Банри подперла ею лицо и тяжело вздохнула. — На кой тебе проблемы сдались?

— Мне это грешница с девятого круга говорит?

Банри вновь невольно улыбнулась. Приложив свободную руку к груди, с наигранной печалью она ответила:

— Ранил.

— Еще и непристойностями занимающаяся с другой грешницей.

Вновь ударив по груди, девушка ответила:

— Ранил. Только откуда тебе это известно? Подслушивал?

— Невольно.

Люцифер отвел взгляд в сторону, будто стараясь скрыть легкую неловкость, которая возникла на его лице. В то же время Банри, мысленно уже представляя, как выглядела вся эта картина, начала громко хохотать. Не сдерживая эмоций и мгновениями даже перекрикивая верещавших рядом замороженных грешников, она с трудом, сквозь слезы, спросила:

— То есть ты еще и все стоны слышал?

— К сожалению, — хладнокровным тоном отвечал Люцифер. — И кто из вас двоих басом стонет? Как мужик, серьёзно.

Банри невольно улыбнулась. Вопрос был безобидным, только скрывавшаяся в нем информация вновь показалась полезной.

«Ага, — подумала девушка, — то есть правды ты не знаешь. Значит, и твое подслушивание не работает постоянно?»

— Какой правды? — настороженно спросил Люцифер.

Приподняв свою большую плюшевую лапу, Банри приложила ее к губам, как бы повторяя один известный ей жест, и тихо прошептала:

— Секрет.

Люцифер фыркнул. Он не стал расспрашивать дальше, ведь понимал, что рано или поздно вся правда об этой особе будет в его руках. Или, скорее, в его сознании?