Разрушенная невеста - страница 12

   -- А это вам на винцо и на калачи. -- И Марина дала часовым несколько серебряных монет.

   -- Господи, Господи, благодарю Тебя! Я опять на свободе. Маринушка, скорей веди меня к Марусе, -- счастливым голосом промолвил Храпунов, быстро направляясь от острога к Тверской заставе.

   Через несколько минут он крепко обнимал свою плакавшую от счастья Марусю.

V

   А в это же время тяжелые минуты переживала другая невеста -- молодая графиня Наталья Борисовна Шереметева. До нее, конечно, одной из первых дошла печальная весть о том, что императора-отрока не стало, а через несколько дней и другое нерадостное известие, что с кончиною государя Долгоруковы потеряли свой фавор и что им, по повелению новой императрицы Анны Иоанновны, указано жить безвыездно в подмосковной усадьбе Горенки. При этом известии графиня Наталья Борисовна залилась горькими слезами.

   Братья Петр и Сергей Борисовичи стали утешать ее.

   -- Что ты так отчаиваешься, Наташа? Неужели тебе так дорог князь Иван? -- проговорил старший брат Петр.

   -- Дорог он мне, Петруша, очень дорог... кажется, дороже жизни, -- сквозь слезы промолвила Наталья Борисовна.

   -- Неужели и теперь ты пойдешь за него замуж? -- спросил у Натальи Борисовны второй ее брат, Сергей

   -- Пойду, Сереженька, пойду, мой милый.

   -- Да ведь Долгоруковы теперь в опале. Неужели тебе хочется быть женою опального? -- с горечью спросил Петр.

   -- Да что же поделаешь, братец любезный? Видно, такова есть моя судьба злосчастная.

   -- Не выходи за Ивана Долгорукова и избежишь этого.

   -- Нет, Петрушенька, как можно? Ведь я с ним обручена, да и люблю его!

   -- Эх, Наташа, ну что ты нашла в нем хорошего? Мотыга он, кутила. Да кроме того, нам обидно и больно, Наташа, что ты, наша сестра, прирожденная Шереметева, не жалея себя и нас, выходишь за опального.

   -- Не так ты судишь, Петруша, не так! Кто кроме меня его в несчастии поддержит? Кто ласкою и словом приветливым тоску его разгонит и его судьбину суровую смягчит? Любила я князя Ивана, когда он был в фаворе, в блеске и в почести; а теперь, в несчастии, он мне еще милее.

   -- Сестрица, слух идет, что Долгоруковым не миновать дальней ссылки, -- заметил Сергей Борисович.

   -- Что же делать? Видно, такова их участь.

   -- Но пойми, Наташа: став женою князя Ивана, и ты будешь принуждена... или с ним расстаться, или в ссылку ехать.

   -- Неужели ты думаешь, Петруша, что у меня хватит силы расстаться с милым человеком?

   -- И ты решишься ехать в ссылку?

   -- Об этом и слов не может быть. Я всюду должна следовать за мужем, -- спокойно ответила Наталья Борисовна.

   -- А если его сошлют в Сибирь?

   -- И в Сибирь поеду. До гробовой доски должна я с мужем быть: куда он, туда и я. И никто не разлучит нас с ним. Что Бог сочетал, того люди не разлучат.

   -- И нас покинешь, и с нами расстанешься? -- со слезами на глазах проговорил граф Сергей.

   -- Что, Сереженька, о будущем гадать? Ведь князю Ивану только указано в подмосковной усадьбе жить.

   -- А если его сошлют?

   -- Говорю: куда он, туда и я.

   -- А ведь я, сестрица, хотел тебе другого жениха сватать, -- после некоторого раздумья промолвил граф Петр.

   -- У меня есть жених, Петруша, с меня будет и одного, -- с милой улыбкой ответила графиня Наталья Борисовна.

   -- Мой много лучше, Наташа...

   -- При нем и останется.

   -- Ты хоть бы спросила, сестрица, кого хочу я сватать!

   -- Уж не царевича ли или королевича какого?

   -- Да ты, сестра, не смейся: жених мой и знатен, и богат, и в большой милости у нашей государыни находится. Это -- граф Левенвольд. Ну что, каков жених?

   -- С тобой, Петруша, я согласна: граф Левенвольд -- жених завидный, да только не для меня.

   -- Как, и от такого жениха ты отказываешься!

   -- Отказываюсь, потому что у меня есть жених.

   При этих словах графини дверь в ее комнату тихо отворилась, и вошедший лакей, обращаясь к графу Петру Борисовичу, почтительно проговорил:

   -- Его сиятельство граф Левенвольд прибыть изволил.

   -- А вот и хорошо, граф кстати прибыл. Пришлю его к тебе. Со мной ты несговорчива, Наташа. -- И граф Петр Борисович поспешно вышел из комнаты сестры.