Разрывая стены - страница 12

— Им был тот Истинный, что сейчас с Ларсом? — Ана все-таки не выдержала и задала мучивший ее вопрос. — Как вы не путаетесь между собой, без имен?

Дэш рассмеялся,

— Имена есть, даже что-то вроде обращений, определяющих статус жреца, но не для мира, только для Храма.

— Это из-за Рока? Что он тебе сказал, заставившее изменить планы?

Дэш подобрал с земли несколько мелких камней и начал бросать их, пытаясь задеть большую ящерицу, гревшуюся на солнце в метрах десяти от них с Аной.

— Дэш!

— Меня нельзя так больше называть.

Полетел камень. Упал слишком далеко от рептилии, чтобы напугать.

— Ну мне-то можно, когда никого нет рядом.

— Ну если только, когда никого нет. А нас ящерица подслушивает.

— Не дури, — Ана толкнула Дэша в бок.

Еще никогда она не препиралась с этим парнем вот так — шутя! С Дэшем, смотревшим на Ану жарким взглядом и все время стремившимся перешагнуть черту дружеских отношений, это было невозможно. Но теперь, когда черта превратилась в невидимую стену, ничего не осталось от былого напряжения, ему на смену пришла легкость.

— Что он тебе сказал? О предопределении Судьбы?

— Конечно. Ты ведь тоже во все это поверила. В Ткачей и в гобелены, сплетенные из людских судеб.

Ана кивнула, честно признаваясь. И ей тоже захотелось прогнать ни в чем неповинную ящерицу. Она нашла под ногами мелкий камушек и прицелилась.

— А еще что сказал?

Тоже не попала.

— Что подвиги легче совершать на глазах толпы, чем когда о них никто не узнает.

— Это к чему?

— Ну, наверное, к тому же самому. Что у каждого своя роль, но наши выборы определяют, как будет складываться рисунок гобелена дальше.

— Все равно я пока не услышала ничего, способного заставить тебя поменять планы.

Дэш замолчал. На целых три камушка и еще два, запущенных Аной.

— Сказал оставить тебя в покое. Помочь, но не мешать. Что ты — не моя судьба.

Ана громко рассмеялась и швырнула камень, а главное — попала по хвосту ящерицы, которая быстро юркнула за большой валун.

— Да брось из себя несчастного влюбленного разыгрывать, Дэш! Не было никогда между нами чувств, только интерес с твой стороны, подогретый тем, что запретно. Тебе ведь всегда хотелось делать то, что нельзя.

— Ты мне нравишься, — признался парень, не пряча взгляда, но и не разжигая его огнем, как раньше. Смотрел ровно, как недавно, рассказывая Ане о голосах камней. — Ты — другая. С тобой интересно. То ли потому, что ты пропитана неведомым мне миром, то ли тайнами, что тебя преследуют.

— А как же карский мед?

— Так он самый и есть. Сладко-горький. Мед может быть лекарством или отравой. А еще у него цвет отшлифованного янтаря из Карьера — оранжевый, с бордовыми вкраплениями, как будто в него крови накапали.

Дэш влепился взглядом в губы Аны, и она невольно отодвинулась. Перевела взгляд на татуировки у парня на виске, рассмотрев среди них знак служения вечности, знак времени…

— Я всегда мечтал стать легендой Долины. С моим-то даром! Открыть секрет Аль Ташида. Считал себя особенным! Но появилась ты, с таким сильным ароматом Тайны — опасной и разрушительной, что оказалось, попасть в летописи — не моя история.

— Надеюсь, и не моя.

— Не скажи. Имена всех входивших в Аль Ташид вырезаны на стенах Священной горы, хоть их и быстро забывают. Но трудно стать женой Наследника и потеряться после этого в веках.

Ана протянула вперед правую руку.

— Сначала нужно выяснить, что скрыто здесь. Вдруг я чья-то безвольная кукла.

Теперь смеялся Дэш.

— Для безвольной куклы ты слишком настырна и любопытна.

— Не дури! Ты знаешь, что я имею в виду. Мне не хотелось бы с процессии Выбора пары оправиться на плаху.

— Это метка рода Ана, не волнуйся.

— Что? — смысл услышанного дошел до девушки не сразу.

Но когда она поняла беспочвенность бессонных ночей, ужаса пережитого во время допроса Алариком, страха перед самой собой, то вспыхнула напалмом и выплеснула возмущение и злость в короткий удар в бок Дэша, отправивший парня с камня на песок. И к ее ногам.

— Врал?! Ты знал с самого начала?

Парень сел, стряхивая с одежды красноватую пыль.

— Ну и тяжелый у тебя кулак, Ана. Знал. Но не сразу. Когда я увидел у тебя на руке полосу в первый раз, она действительно могла оказаться чем угодно.