Разумное сомнение. Часть 3 - страница 8

 - Хорошо. - Он пошел к зданию и придержал дверь открытой. - Теперь, заставьте меня поверить, что я выбрал подходящую девушку для моего лебедя.

- Волтерс будет на обеде в следующее воскресенье в шесть, и ты нам нужна для видимости, - сказала мать мне по телефону этим вечером. - Я думаю, что они собираются выписать нам очень хороший чек для кампании.

 - Как интересно.

 - Интересно, не правда ли? - Она практически визжала. - Все происходит так быстро и встало на свои места довольно отлично. Мы собираем финансирование, планируя рекламу, и...

 Я положила телефон на стол и приготовила себе ведро ледяной воды, морщась от боли с каждым шагом, который делала. Я была уверена, что у меня будет новый набор волдырей в конце этой недели, но после того, как я танцевала сегодня на прогонке, они должны этого стоить.

 Я завершила каждый прыжок с легкостью, совпадая с другими танцорами в каждом шаге, и в конце, когда заключительное число пируэтов должно было быть десять, я сделала пятнадцать. Все в зале аплодировали мне стоя, но мистер Петров сидел молча, потирая подбородок.

 Он посмотрел на меня, наклонил голову на бок, и просто сказал: «На сегодня тренировка закончена». Это был самый большой комплимент, который он когда-либо делал.

 Улыбаясь воспоминаниям, я принесла ведро льда к дивану и поставила его. Опустила туда ноги и снова поднесла телефон к уху.

 - Ох, и Ярборы... - моя мать все еще разговаривала. - Они планируют сделать небольшой вечер в честь твоего отца в следующем месяце в загородном клубе. Ты должна будешь присутствовать, и это не будет повседневно, так что я бы действительно предпочла, если бы ты сделала кудри, пожалуйста. Там будет фотограф из местной газеты.

 - Ты собираешься спросить, как мой день прошел?

 - Через минуту. Ты получила платье, которое я послала вчера?

 Я посмотрела на пластиковый пакет, который висел на двери. – Сегодня была предварительная прогонка Лебединого озера. Это было для костюмеров, чтобы увидеть, все ли выглядело правильно под новыми огнями. Это была лучшая прогонка, которая у нас до сих пор была.

 - Так ты еще не мерила платье? Как думаешь, ты сможешь сделать это сегодня вечером?

 - Мама...

 - Мне нужно, чтобы оно было сшито для воскресного ужина как можно скорее, если это не подходит.

 - Не могла бы ты просто сказать, мне, честно говоря, насрать на твою жизнь, Обри? - Я застонала, в то время как мои пальцы, наконец, почувствовали эффект льда. - Это заставило бы меня чувствовать себя в десять раз лучше прямо сейчас.

 - Обри Николь Эверхарт... - она, провозгласила каждый слог моего имени. - Ты с ума сошла?

 - Нет, но я начинаю терять свою толерантность, чтобы разговаривать с тобой по телефону. Зачем утруждать себя звонками, если ты хочешь слушать только свои разговоры?

 Она не получила шанса ответить.

 Был звонок по второй линии, так что я переключилась, не удерживая ее.

 - Алло? – ответила я.

 - Это Обри Эверхарт? - Это был мужской голос.

 - Да. Это я.

 - Отлично! Это Грэг Хьюстон. Я с кафедры по регистрации студентов, и я позвонил просто, чтобы вы знали, что ваш уход из Университета был утвержден! Это будет официальным, как только вы придете и подпишите документы. Я лично думаю, что это замечательно, что вы нашли время, чтобы помочь вашему отцу с кампанией.

 - Что?!

 - Это очень самоотверженная вещь, которую вы сделали, мисс Эверхарт, - сказал он. - Я уверен, если вы когда-либо решите вернуться, академический комитет предложит вам зачет за ваш реальный мировой опыт. Во всяком случае, я заметил, что вы заполняли электронные формы, но поскольку вы живете в пределах пятидесяти миль от школы, ее политика такова, что вы должны подписать их вручную. Кроме того, в отношении зачетов, которые вы заработали в университете к настоящему времени...

 Все вокруг меня почернело.

 Я не могла поверить в это дерьмо.

 Я хотела отключиться и накричать на свою мать, спросить, как они с отцом посмели вытащить меня из колледжа, не говоря даже мне, но я не могла. Я просто повесила трубку и сидела неподвижно, с каменным и потерянным лицом.

 Слезы катились по моему лицу, но я не чувствовала их. Я ни черта не могла чувствовать.