Разведка. «Нелегалы» наоборот - страница 28

Липшиц сообщала, что в 1934 г. была вынуждена прекратить учебу, т. к. «родители не посылали мне больше денег… я работала… гладильщицей мужских рубашек в прачечной… официанткой, давала частным образом уроки и т. д.»[182].

Очевидно, их скромный быт тем более подталкивал их к радикальным взглядам и активной политической деятельности. Неслучайно к этой чете иностранцев, к Шифре и Нино, французские власти относились с подозрением: за парой следила французская полиция Sûreté (о чём в 1956 г. британские власти получили подтверждение от самой этой французской службы, когда проводилось дополнительное исследование вопроса[183]). А как ещё? Нино ведь был членом компартии Италии, а в 1930–1931 гг. даже учился в партшколе в Москве[184]. Продолжила участвовать в коммунистическом движении и Шифра: с 1933 г. она была членом окружного бюро комсомола в Тулузе, а в 1936 г. вступила во «взрослую» компартию Франции[185]. Оба активно участвовали к уличных митингах. Эту категорию людей хорошо знал Леопольд Треппер. В данном случае неважно, что он был не из НКВД, а из ГРУ. Речь идёт о знании реалий. Он писал: «Участие в так называемых «жёстких» манифестациях всегда было сопряжено с немалым риском, ибо в случае задержания иммигрантов, не получивших натурализации, их частенько выдворяли за пределы Франции»[186]. Впрочем, Шифра и Нино покинули Францию сами.

Когда генерал Франко поднял мятеж против республиканского правительства в соседней Испании и там вспыхнула Гражданская война, то первым на Пиренейский полуостров выдвинулся Нино: чтобы добровольцем защищать республику. Было это в начале августа 1936 г.[187] Шифра отправилась из Францию на Пиренейский полуостров в феврале следующего, 1937 г.[188]

В Москве в том месяце как раз состоялся печально знаменитый февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б), благословивший «большой террор», но пока еще никто не отменял решения VII Конгресса Коминтерна, провозгласившего главной угрозой фашизм. Франко, его фаланга – фашизм. Коммунисты – мобилизовались.

На мемориальном портале французского Сопротивления “Le Maitron” содержится предположение, что Шифра Липшиц была не скромной рядовой коммунисткой, а, «возможно, работала в ОМС», то есть в разведке Коминтерна, а в Испании «осуществляла секретные миссии за линиями франкистов»[189]. К версии о том, что Шифра работала на ОМС, склоняется и французский исследователь Гийом Буржуа, который написал самую последнюю в Европе книгу о «Красной капелле»[190]. В фондах РГАСПИ мы подтверждение этой версии не нашли. Ну, разве что из заполненной ею в Испании анкеты следует, что в тот момент у неё уже была партийная кличка «Жаннет»[191]. Впрочем, это никак не свидетельствует, что она работала на партийную разведку: псевдонимы в тогдашних компартиях были делом обычным.

Больше того, из архива ИККИ следует, что, приехав в Испанию и подав заявление на переход в «национальную секцию» Коминтерна теперь уже этой страны, она столкнулась с такими сложностями, которые сотрудника ОМС вряд ли бы ждали. Суть проблемы состояла в том, что в 1938 г. «комиссия по иностранным кадрам при ЦК К[оммунистической] П[артии] И[спании] не выдала ей партбилета ввиду отсутствия… достаточных подтверждающих данных о её прошлом»[192] (правда, сама Липшиц утверждала, что билет ей выдали[193]).

По ряду сведений, в Испанию Шифра прибыла с братом[194]. В любом случае, поручиться за неё было некому. За брата могли принять мужа, а мужа к моменту истории с партбилетом уже не было в живых: в 1937 г. они вместе воевали в XII дивизии, но в июне Нино уехал воевать под Гвадалахару, где, будучи командиром дивизии[195], получил смертельные ранения, и вскоре умер в больнице Сантандера[196]. Именно на тот период и приходится контакт явно отчаявшейся Шифры с разведкой никакого не Коминтерна, а НКВД.

По данным, которыми до сих пор оперировали на Западе, «покинув Францию, она отправилась в Москву»[197]. Изучение ее дела в архиве Коминтерна позволяет эту информацию существенно уточнить и расширить. Во-первых, как мы уже выяснили, из Западной Европы наша героиня действительно отправилась в Восточную, но не в СССР, а в Польшу. Во-вторых, в Париж она выехала в апреле 1938 г. «при помощи тех же товарищей»