Развитие и сексуальность - страница 15

Последнее есть социальность в чистом виде, та социальность, которая уже не имеет обратной связи с индивидуальными потребностями и их удовлетворением, которую я в начале этой работы назвал социальным генотипом, генотипом наизнанку, имеющим для человека то же жёстко регламентирующее значение, что и генотип биологический. Эта система начинает оформляться как самоценная, самодостаточная и самодвижущаяся. Целью её развития является уже не человек, а она сама, её собственные разветвлённые потребности, которые со временем всё чаще вступают в непримиримое и неразрешимое противоречие с интересами человека и как индивида, и как вида.

9

Сексуальные отношения, их ритуализация, положили начало, с одной стороны, тотальной социализации индивида, с другой — становлению и развитию самой социальной системности. Изначально индивид был и субъектом и целью своего развития. Социальные отношения закрепляли численность вида, его растущую экспансию и способствовали повышению жизненного уровня, так как избавляли человека от непосредственного биологического (материального) противостояния всей остальной природе. Именно материальная сторона социальных отношений, их инструментальность, предметность были абсолютным благом для человека, который через возникшее общественное материальное производство стал опосредованно воздействовать на природу, избегая необходимости в поисках удовлетворения своих витальных потребностей каждый раз рисковать своим телом, своей жизнью.

Но этому этапу развития цивилизации предшествовала длительная эволюция биологического типа системности, которая привела в конце концов к революционной смене полярности взаимодействий, к переходу от примата биологичности к социальным формам детерминации. В этом контексте (и только в этом) можно утверждать, что первичным был не материальный фактор, а идеальный, так как вне развитой системы надбиологических социальных взаимодействий совместное материальное производство невозможно и никакое количественное увеличение и совершенствование биологической функциональности не могло привести к инструментальному отношению индивида к объекту своей деятельности. Только возникновение ритуального, а впоследствии и знакового сообщения индивидов между собой создало предпосылки к появлению и развитию материальной предметной сферы социально организованной жизнедеятельности вида.

Сексуальность и лежащая в её основе межполовая ассиметрия внутри вида первоначально дали толчок к переходу от биологического принципа автономности каждого отдельного индивида к более высоко организованному принципу кооперативности. Это утверждение вполне естественно может вести к выводу о глобальной роли сексуальных отношений в развитии цивилизации вообще, к выводу о том, что сексуальность есть краеугольный камень и движущая сила исторического процесса. Однако, на мой взгляд такие выводы неверны в принципе. Ошибка здесь заключена в том, что, рассуждая подобным образом, мы пренебрегаем логическими принципами развития. Один, пусть крайне важный и показательный момент переоценивается и экстраполируется в неизменном виде на всё последующее историческое движение. Это омертвляет реальный процесс, выхолащивает его и достигнутая таким образом картина мира оказывается статичной и неполноценной.

Особенное значение сексуальной функции заключено не в ней самой, а в том, что она, в силу своей исторически сложившейся специфичности, стала материальным носителем процесса перехода живой природы из одного качества в другое, стала его передаточным звеном. Сразу же, как только переход совершился, приобрёл свойства ведущей функции исторического развития, сексуальность стала терять свой исключительный статус и приближаться к положению одного из рядовых свойств живых организмов. Она тоже изменила свою качественную направленность, но уже никогда с тех пор не находилась на острие главного противоречия эволюционных процессов. Её значимость постепенно угасала вместе с напряжённостью самого этого противоречия, которое теряло актуальность, уступая место новому историческому противостоянию более высокого уровня. Поэтому представляются наивными попытки придания сексуальности особенного тайного или мистического смысла. Они нисколько не проясняют вопрос, скорее наоборот, выводят его из сферы научного внимания.