Разжигая пламя - страница 8

Сейя отпрянула от прутьев и опустилась у стены, ее колени дрожали. Она не могла вернуться в Асфодель. Не могла. Она повернулась к Лиру, холодея от страха.

Он смотрел на нее, его лицо было белым.

— Лир, — едва слышно сказала она. — Нужно, чтобы чары сработали.

Он кивнул. И хотя его лицо было пустым, почти онемевшим, страх сделал его золотые глаза темнее.

Если он не сможет, ей придется убить себя, пока ее не передали Самаэлу. Смерть была единственным выходом, кроме побега. Она не вернется в тот ад.

Сейя прислонилась к холодной бетонной стене, прикрыв глаза, глядя на Лира. Их разделяли только прутья, она могла бы коснуться его лица, если бы захотела.

Он склонялся над цепочкой в руках, губы двигались, он бормотал тихо под нос. Он сидел так часами, искал, как выдавить каплю магии с ошейником, чтобы активировать заклятие.

Она разглядывала его, все мелочи его внешности, чтобы отвлечься от паники. Она кипела за ее мыслями, миг слабости, и паника захлестнет ее. Она затемнится и сойдет с ума, желая сбежать. Без магии затемнение ее никуда не заведет.

Бледные волосы Лира мерцали в тусклом свете из окошка. Его волосы, несмотря ни на что, были сексуально спутаны. За последние часы он снова стал теплым, а не бледным, и это отлично смотрелось с его бежевыми прядями.

Он был красивым — конечно, он ведь инкуб — и невероятно привлекательным для многих женщин, но не влиял толком на нее. Может, если бы он заигрывал с ней, как делал с Пайпер, Сейя ощутила бы влечение, но он так не делал. Сначала она обижалась. Она не казалась ему привлекательной? Инкубы флиртовали со всеми хоть немного симпатичными женщинами.

Она скоро поняла, что он почему-то считал ее недоступной. Он и сейчас с ней не заигрывал. Она не была уверена, как относиться к этому. Она не хотела его флирта, все эти его намеки и приставания к Пайпер ужасно раздражали, но при этом часть ее обижалась, что она не была достойна его внимания и попыток.

Сейя перебросила хвост через плечо, пригладила волосы, глядя на него. Лир и ее брат были хорошими друзьями. Дракониан и инкуб. Странно, как и говорила Маасехет. Сейя тоже не понимала, а потом увидела, как Лир выпускает убийственные стрелы в солдат Самаэла. Но все же оставались деймоны, что сражались лучше него, что были сильнее. Но Эш не просто ценил способности Лира, он уважал его мнение выше остальных.

Включая ее.

Пальцы Сейи сжались в кулак на хвосте волос. Эш всегда слушал Лира, а не ее советы, и за эти два месяца это доводило ее до белого каления. Но ее брат не доверял так просто, и она понимала, что, если присмотреться к Лиру, он казался достойным доверия.

Выдохнув с разочарованием, Лир опустил руки. Он отклонил голову, прижал ее к стене и закрыл глаза.

— Ну как? — спросила она. Ее голос звучал громко для ее ушей. Она не говорила часами, чтобы не мешать ему.

Лир покачал головой.

— Мне нужен перерыв, и я попробую снова. Уверен, я справлюсь.

Она медленно кивнула.

— Лир… Если мы не сможем сбежать, мне нужно попросить тебя об одолжении.

Он открыл глаза и посмотрел на нее.

— Если мы не сбежим, и они придут за мной, мне нужно, чтобы ты убил меня.

Он даже не вздрогнул.

— Под твоим мороком у тебя есть оружие. Я тебе не нужен.

Сейя опустила взгляд со стыдом.

— Я боюсь… что замешкаюсь. И они меня остановят, и будет слишком поздно.

Лир вздохнул.

— Мы тебя вытащим. Мы сможем.

— Не важно. Я не могу вернуться. Я не дам Самаэлу снова такую власть над Эшем.

— Я тебя не убью.

Она кивнула.

— Хорошо. Я сама.

— Сейя…

Она отвернула голову, пряча лицо в тени, кусая губу от дрожи страха. Если нужно, она это сделает, но это не означало, что она не боялась. Все боялись умирать.

Он молчал. Они сидели в тишине пару минут, и это давило на Сейю. Она повернулась к нему. Его глаза были закрыты, усталость старила его. Сейе стало интересно, сколько ему лет. Инкубы выглядели молодо дольше людей. Его внешность не выдавала возраст.

Она притянула колени к груди и обвила их руками.

— А тебе будет плохо?

Он вскинул бровь, не открывая глаз.

— Твоя семья. Ты побелел, когда она их упомянула.

С недовольным фырканьем он скрестил руки.