– Ой, как страшно! – Таня округлила глаза, и, поколебавшись, спросила: – Вы правда думаете, что мне не нужна диета?
– Правда. А лучше спросила бы свою маму – она очень разумный человек.
– Ну, в общем, мама сказала то же самое, – призналась Татьяна. – А можно я тогда быстренько сделаю себе спасительный бутербродик, а то у меня урчит в животе и уже, кажется, ногти ломаются.
Через десять минут Таня и Настя, каждая с бутербродом в руках (как выяснилось, у Насти тоже урчало в животе – она предлагала послушать всем желающим), отправились наконец гулять. А Катерина поспешила в спортзал.
Теперь поход за собственной фигурой стал привычным. Когда Катерина кормила дочку – до полутора лет грудным молоком, не слушая никого и не настаивая на прикормах, – она смотрела на толстенькие розовые щечки, ясные глазки и, даже не имея специального медицинского образования, понимала: все разговоры о том, что ребенок чего-то там недополучает, – чушь. Малышка ела, когда хотела. Спала с мамой, не выпуская сосок изо рта, и была абсолютно счастлива. Александр, правда, коротал ночи по большей части на диване, но переносил лишения мужественно. Кто не слышал страшилки друзей и родственников про беспокойных детей, которых бедные, измученные родители носят на руках ночи напролет? Так уж лучше пусть спит с мамой, зато крепко и не плачет. Катерина, счастливая, ела за двоих, гуляла с коляской и не особенно обращала внимания, что из одежды теперь носит только легинсы и просторные пуловеры. Но когда Насте было уже полтора года, Катерина подхватила тяжелую простуду, которая дала осложнения, и врач, качая головой, сказал:
Конец ознакомительного фрагмента.