Ребята из Девятнадцатой - страница 16
Гамаюнова, когда тот пришел на его урок, он тогда не заметил. Остановился у стола, рассеянно наблюдал, как после веселой перемены пацаны приходили в себя. Рука его вдруг быстро схватила мел, бешено, в один прием вычертила на доске прямоугольный треугольник с двумя кружками по сторонам. - Как ни в чем ни бывало, к пацанам обернулся. Только на губах уже змеилась плутоватая улыбочка. Группа встревожилась. Что бы все значило?
- Тихо, пацаны!
А он задал вопрос. Если бочку втащить на гору, как это лучше сделать: веревками поднять по отвесной скале или закатить по наклонной плоскости? Ха, вопросик. Какой же тут может быть разговор?
- Ну, ладно, соображаете. А где большая работа будет проделана: на скале или на наклонной, вот в этом случае?
- Ну, дак ясно же!
- По отвесу, конечно!
- По наклонной, ребя, не спорьте.
- Тюря! - Федька с обидой поглядел на Шаркуна. - Ты соображаешь, что говоришь?
- Одинаково, Моисей Абрамович! - крикнул Стась.
Стась оригинальничал, как всегда. Обязательно, чтобы другим напоперек сделать, чтобы побольше получилось сумятицы... Ну, в дальнейшем-то он прав оказался, длинный.
Но это уже выяснилось потом, а гвалт тогда разразился - не разбери-пойми. Гамаюнов вскочил с задней парты, где устроился наблюдать за порядком по долгу службы.
- Прекратите шум! Березин! Соболев! Наведите порядок сейчас же, где вы находитесь? - помогать стал Моисею Абрамовичу.
Моисей Абрамович снял очки, перестал улыбаться, направился к Гамаюнову. Строго спросил:
- Молодой человек, как вы сюда попали?
- Это моя группа. Тут, знаете, народ подобрался... Тут нужен особый...
- Извините мою бестактность, - техмех перебил Гамаюнова, - но на уроке я не могу вас оставить, не располагаю лишним временем...
- Без классных дам привык обходиться, - пояснил самому себе, когда двери за Гамаюновым затворились.
После этого пошли формулы. Сила, путь, работа. Пошли задачи. Девятнадцатая спешила, хотя вразнобой. Надо было определить, высчитать, высказать вслух здравое соображение, чтобы Моисей Абрамович ухмыльнулся.
Говоря откровенно, не такая уж она сложная, техническая механика. Интересная...
А Гамаюнов больше не приходил. В другом месте, в мастерских, демонстрировал свой «особый подход». Там можно...
Явился он теперь от старшего мастера прямой и надменный, возможно, со свежей выволочки. Плитки не сдали, подумаешь. Велел ребятам построиться в две шеренги. И пошел страдать. Восемнадцатая может, вы не можете. Восемнадцатая гаечный ключ делает, и мастера за это хвалят. А чем лучше их мастер? Чем, спрашивается?
- Воронов-то? -переспросил Леха Лапин.
Федька Березин снизошел до обмена мнениями:
- А вкалывать вы можете? Лично? Чтобы как Воронов?
- Пару слов не свяжет ваш Воронов, - унизил Гамаюнов чужого мастера.
- Зачем ему пара слов? - удивились жеушники. - У него руки!
Заповорачивали головами, захмыкали. Точно, зачем пара слов?
- Воинские эшелоны водил Воронов-то, - подсидел Юрка Соболь.
- За руку с самим Луниным здоровается, - толково разъяснил Евдокимыч.
- Нам бы Воронова, мы бы... - нахально ввернул Колька Шаркун.
В этот момент группа увидела лицо Гамаюнова. Оно сделалось серым, а пятна пошли по нему розовые. Трухнул Шаркун, отступил назад, во вторую шеренгу. Передняя сомкнулась, замуровала образовавшуюся пустоту.
- Это что же, - спросил Гамаюнов у притихнувшей группы, - мастер вам не подходит? Значит, не вы плохие, а я?
В отработанном баритоне была грусть и усталость. Самозванец, тем не менее, почел за нужное выдвинуться вперед. Обернулся, сверкнул зеленым глазом, тем, который был поближе к шеренге. Доверие Соболю выразил:
- Соболь! Скажи ему, раз человек просит.
Соболь измерил Гамаюнова на глазок.
- Товарищ мастер, шли бы вы из группы по-доброму, все равно мы не столкуемся друг с другом. Тут вам житья не будет, товарищ мастер. Вы же понимаете, вы же интеллигентный человек... - как по писаному наяривал Соболь.
От его слов группа воодушевилась, прямо смотрела в глаза Гамаюнову.
- Руки у вас чистые, не испачкать бы, - намекнул Стась, поддержанный едким смешком шеренги.