Рецепт на тот свет - страница 10

– Как тебя звать?

– А Демьяном. Ваша милость будет у Благовещенского храма, так там всякая собака знает Демьяна Пугача. Так и спрашивайте – где тут смутьян Пугач со своей кумушкой? Я того прихода прихожанин, всяк укажет, где искать.

– Смутьян Пугач? – Маликульмульк даже отступил на шаг назад. Детская память проснулась. Пугачевщина! Яицкая крепость – и тоже зима, тоже замерзшая река, но называлась иначе, и веселые бородатые лица казаков, бегающих по льду с баграми… но до чего же похож на них этот молодой сбитенщик… Отец, драгунский капитан, служил в крепости помощником коменданта – потому и пришлось убегать, спасаясь от наступающих бунтовщиков в Оренбург…

– Угадать изволили? – с усмешкой осведомился сбитенщик. – Да не шарахайтесь, ваша милость, как черт от ладана. Батюшка мой с Пугачом воевал. А потом казаков, что не слишком были виновны, раскидали которого куда – сколько-то их и в здешние края попало, под Двинск. Там он женился и меня спородил. А я уж в Ригу перебежал, в Риге веселее. Да только соседи прознали, какого я роду-племени, и дали прозванье. Ввек теперь не избавлюсь!

Этот кругломордый, румяный, черноглазый, белозубый детинушка, с черной короткой бородой, с черными же, высокими и круглыми бровями, от которых вид у него был восторженно-веселый, с каждым словом нравился Маликульмульку все больше.

– Ты женат, Демьян? – спросил он.

– Как же не женат?! Я не какой-нибудь Богом обиженный. И сын растет. Я вот сбитнем торгую, а его учиться пошлю. Здорово, Карлушка! Гутен таг!

Новый покупатель сбитня оказался немцем. Пока Пугач наливал в стакан ароматный напиток, Маликульмульк отошел в сторонку. Разговор был забавный, да только следовало найти Егория Лелюхина – иначе зачем же все это путешествие?

У постоялого двора с давней приметой питейного заведения, еловой веткой над воротами, стояло не менее десятка груженых саней. Кони были выпряжены, рядом прохаживался крепкий мужик в буром армяке поверх тулупа, высоко подпоясанный. Судя по виду и взору – охранял.

– Не скажешь, братец, где тут Егорий Лелюхин? – спросил его Маликульмульк.

– На дворе, у конюшни, с Елизаром ругается. Елизар – тот кривой, а Лелюхин – бритый, – объяснил мужик.

Маликульмульк насилу пробрался через разрытый снег к воротам и оказался во дворе. Там сказали, что Лелюхин только что был и доподлинно ругался самым страшным образом, но пошел огородами к другому постоялому двору вместе со своим приказчиком Савелием. «Огородами» – это было чересчур громко сказано, овощей на острове не выращивали, скорее уж купец побежал задворками. Маликульмульку указали направление, и он отправился следом.

Другой постоялый двор принадлежал то ли немцу, то ли латышу, Маликульмульков вопрос плохо поняли, и он вошел в само помещение – обычное большое помещение придорожной корчмы. Оно также было на сваях, верхний этаж – склад, нижний – для посетителей, что вполне разумно – кто ж поедет на Клюверсхольм обедать в наводнение? Если его и зальет – никто и ничто не пострадает.

Маликульмульк, войдя, оглядел оба длинных стола – нет, никого бритого не было. А вот у печи сидел человек, кутаясь в армяк, – никак, видно, не мог отогреться с дороги. И человек этот, глянув исподлобья на Маликульмулька, встал и чуть ли не бегом кинулся прочь, на задний двор.

Его лицо было знакомым… бритое лицо, кстати… женщина?..

Не веря глазам своим, Маликульмульк кинулся в погоню. Он выскочил на задний двор, чуть не шлепнулся в грязный снег, пробежал мимо хлева, увидел открытую калитку…

Она исчезла. Она узнала его и не пожелала даже словом перемолвиться, проклятая гордячка!

Но она вернулась!

Совсем запутавшись среди заборов и плетней, Маликульмульк насилу выбрался к большому лелюхинскому дому и в первой же лавке спросил сидельца, куда пошла княгиня Голицына. Сиделец сказал искать наверху.

– Ты что, Иван Андреич? – спросила княгиня. – Торопить меня вздумал?

– Ваше сиятельство, я только что видел Анну Дивову!

С Егорием Лелюхиным Маликульмульк встретился уже вечером. После суматошного дня вести разговор о важном деле было трудновато.