Редактор Линге - страница 15

Бондезенъ не могъ больше сдерживаться. Онъ вскочилъ и крикнулъ:

— Я знаю… я знаю этого человѣка, эту блуждающую комету; я не знаю, можетъ ли онъ вообще говорить о какихъ-нибудь политическихъ вопросахъ, но въ политикѣ Норвегіи онъ такъ же много смыслитъ, какъ любой ребенокъ. Онъ не читаеть даже «Новостей»! (Смѣхъ.) Онъ говоритъ, что «Новости» надоѣли ему, и онъ потерялъ къ нимъ всякій интересъ. (Взрывъ смѣха.)

Хойбро улыбается и продолжаетъ: — Тѣмъ не менѣе пусть ему разрѣшатъ разобрать еще одну мысль, высказанную сегодня…

Предсѣдатель вмѣшивается:

— У васъ больше нѣтъ времени.

Хойбро оборачивается къ каѳедрѣ и говоритъ почти умоляющимъ голосомъ:

— Еще только пять минутъ, а то мое введеніе будетъ совершенно непонятно.

— Только всего пять минутъ!

Но предсѣдатель требуетъ, чтобы уважалось его рѣшеніе насчетъ ограниченія времени, и Хойбро принужденъ былъ сѣсть.

— Какъ жалко! — сказала фру Дагни, — онъ только что началъ.

Она, можетъ быть, была единственной во всей залѣ, которая слѣдила за нимъ, даже во время его плохой рѣчи.

Въ этомъ человѣкѣ было что-то, что производило на нее впечатлѣніе, — звукъ его голоса, его своеобразный взглядъ на вещи, образъ блуждающей кометы; это былъ какъ бы слабый отзвукъ голоса Іотана Нагеля; и передъ ней вставали воспоминанія.

Она пожала плечами и зѣвнула. Когда начался шумъ и крики въ залѣ, она сказала:

— Не уйти ли намъ? Будьте такъ любезны, проводите меня домой.

Линге сейчасъ же поднялся и помогъ ей надѣть накидку.

Для него это будетъ громадное удовольствіе, ничего другого онъ и не хочетъ! И онъ шутилъ и острилъ, заставляя ее смѣяться, когда они спускались по лѣстницѣ и вышли на улицу.

— Не пустить ли мнѣ замѣтку насчетъ этого человѣка съ его блуждающей кометой?

— Ахъ нѣтъ, — сказала она, — оставьте его въ покоѣ. Ну, въ чемъ же ваша исторія? Разскажите мнѣ, что такое вышло?

Но Линге всегда знаетъ, что дѣлаетъ; никто не можетъ его поймать, онъ никогда не скажетъ лишняго. Всего нѣсколько словъ о самомъ фактѣ, а остальное неизвѣстно. Между тѣмъ, они дошли до желѣзнодорожной площади, гдѣ сѣли въ экипажъ и поѣхали въ Драмменевененъ, на глазахъ у всѣхъ, при яркомъ освѣщеніи газа.

Нѣсколько дней подъ-рядъ Христіанія только и говорила, что о скандалѣ.

Въ первое утро, когда разорвалась бомба, казалось, что городъ зашатался. Каждому невольно приходило въ голову — кому отецъ, кому дочь. Даже такое вліятельное лицо, чье имя было извѣстно всей странѣ, такъ позорно низвергнуто!

Линге былъ увѣренъ въ своемъ дѣлѣ, онъ не обращалъ вниманія ни на крики, ни на угрозы, — его твердость была непоколебима.

Онъ постоянно упоминалъ объ этомъ дѣлѣ, повторялъ свои обвиненія въ рѣзкой формѣ, а когда первое впечатлѣніе ослабло, онъ позаботился о томъ, чтобы разными маленькими дополненіями, подробностями, поддержать интересъ къ его доносу, и постарался вполнѣ исчерпать все это дѣло; онъ самъ заботился о томъ, чтобы ему противорѣчили, печаталъ гнѣвныя анонимныя письма, которыя онъ получалъ отъ приверженцевъ обвиняемаго, и заинтересовалъ весь городъ своимъ открытіемъ.

Пришлось сдаться; не стоило и пробовать уйти какъ-нибудь отъ этого редактора. Всѣ, даже его самые ярые противники, преклонялись передъ нимъ и сознавались, что дѣйствительно ему самъ чортъ не братъ.

Наконецъ-то Линге торжествовалъ въ большомъ дѣлѣ!

Благодаря сенсаціи онъ пріобрѣлъ довольно много новыхъ подписчиковъ. Люди, жизнь которыхъ была достаточно безупречна, читали его газету ради занимательности и съ любопытствомъ слѣдили за скандальной исторіей, а тѣ, у кого былъ какой-нибудь тайный грѣхъ на душѣ, лихорадочно проглатывали «Новости», съ бьющимся сердцемъ и со страхомъ, что очередь скоро дойдетъ и до нихъ.

Ну, теперь нужно только не останавливаться, продолжать въ томъ же духѣ, нужно, какъ говорятъ билліардные игроки, не терять удара.

Линге не изъ такихъ, которые скоро успокаиваются. Эта исторія была его первымъ настоящимъ большимъ ударомъ; но онъ еще не всюду проникъ не въ каждый домъ, не въ каждое сердце. Передъ нимъ постоянно стояла эта мысль.

Онъ говорилъ и надѣялся, что скандалъ произведетъ еще больше шуму. Собственно говоря, списки не показывали массоваго наплыва подписчиковъ, — они не появлялись цѣлыми группами; были даже единичныя личности, отказавшіяся отъ газеты именно изъ-за скандала. Ну, какъ понимать такихъ людей?!