Rehab - страница 3

Глава II. Черно-белый Танкоград.

Склонность к разного рода зависимостям проявилась рано. Я рос среди развалин социализма, в городе, который славился когда-то своими танками и тракторами. Этот город стоит на берегу небольшой зловонной реки, куда сливают отходы недобросовестные, двуличные промышленники. Я тоже был двуличным. На улице — хулиган, а дома, почти примерный сыночек. Родители мои интеллигентные люди, но строгие. Они пытались дать самое лучшее своему сыну, хотя баловали редко. Отец — бывший военный, а ныне предприниматель. Мать — преподаватель математики в университете. Время было тяжелое: криминал, тотальный дефицит, талоны на питание. Помню, однажды наша собака съела кусок сливочного масла, примерно грамм триста (это был недельный рацион на всю семью). Мать стояла за ним в очереди несколько часов. Когда она пришла на следующий день с работы и застала собаку за слизыванием остатков недельной нормы, мама очень разозлилась. Она так налупила ее поводком, что та поджав хвост и уши забилась под кровать, где ее уже было не достать. А потом мама долго плакала на кухне, вопрошая: «Чем я буду теперь кормить нас?» Собаку после этого чуть не усыпили, но я был решительно против и заявил, что если они усыпят собаку, пусть усыпляют и меня. Родители пошли на попятную, но свое отношение к домашним животным изменили навсегда. После естественной кончины собаки, мне больше не позволяли питомцев.

Я рано понял, что улица диктует одни правила, а семья другие. Чтобы казаться достаточно крутым уже в девять лет я во всю смолил с дружками. Сначала мы собирали бычки и делали из них самокрутки, но потом начали красть понемногу у родителей, кто деньги, а кто сигареты. Примерно в то же время попробовал алкоголь. Сначала это был ликер. Банановый, очень сладкий. Я и сейчас помню его вкус, теперь таких уже не делают. Потом была водка, и пить ее мне совершенно не понравилось. Но ощущения были теме же, что и после ликера. Со второго класса я состоял в местной банде. Наша банда была самой младшей в группировке и самой наглой на районе. Просто сборище малолеток, слонявшихся без дела и ввязывавшихся в разные неприятности. Мы постоянно били и грабили своих сверстников из других школ, прогуливая занятия в своей. Нас тоже били, но это было редким исключением. Ведь у нас была хорошая крыша в виде «старшаков», и мы ничего не боялись.

В десять лет я попробовал марихуану. Мы играли в кругового козла, такая детская игра, где есть козлы и есть волки. Естественно быть волком гораздо лучше, чем козлом. Все, как в жизни. Игра эта проходила на территории детского сада, куда еще не так давно ходил и я в своих описанных штанишках. Когда мы прервались, кто-то из старших закурил косяк и передал его по кругу. Этот опыт был негативным. Я явно перекурил и потом заблевал веранду одной из детсадовских групп. Представляю, как на утро ругали нас наши бывшие воспитатели. Учился я на тройки и четверки — можно сказать не плохо по тем временам. В средней школе появились любимые предметы, такие как история и музыка — по ним у меня были пятерки. Неплохо давался английский, но я не старался в учебе, что давалось, то давалось, что нет — тут я не переживал. Родители не знали темных сторон моей жизни. Тем более, что дома я был скромным и послушным (не то что на улице). У меня было больше свободы, чем нужно ребенку в этом возрасте. Я не виню за это родителей. Они лапочки. Но они были заняты. С утра до вечера они были на работе, а я был предоставлен себе и улице.

С двенадцати до четырнадцати я довольно часто нюхал клей. Нам приходилось воровать, чтобы покупать его. Карманных денег нам не давали. Иногда мы резали медь на железной дороге, чтобы потом сдать ее в пункт приема цветного металла. А иногда слонялись по китайскому рынку с пакетом клея в рукаве, воровали все что плохо лежит. Странно, но меня поймали только один раз за все время карьеры на рынке. Потом быстро отпустили, так как приводов ранее у меня не было, а украденный спортивный костюм Адидас я скинул, пока убегал от милиционеров. Они даже не стали уведомлять родителей о моем задержании.