Река Джима - страница 11

Арфистка нахмурилась.

— Ты хочешь сказать, у терран была машинка, способная сказать им, что кто-то ведет себя подозрительно?

— О да, мемсаиб. Будмаш-человек не пройти, если ИИ сказать, что «он большой дхик». Такая машинка, очень чудно.

— Хотя еще чуднее было бы, если бы она им не требовалась. Что же тогда была за эпоха, если пришлось автоматизировать распознавание недругов?

Но щелчок замка избавил арфистку от новой истории о чудесах Терранского Содружества. Фудир толкнул дверь, и по короткому коридору путники прошли в широкий холл с мраморным полом и единственным столом в дальнем конце. За столом сидел темноволосый мужчина небольшого роста с мешковатыми щеками и приплюснутым носом, из породы людей, известной как шарпи. Казалось, однажды его череп заменили другим, меньшим по размерам, так что кожа, которая когда-то туго обтягивала голову, теперь обвисла складками. Мужчина посмотрел на новоприбывших и нацепил очки на нос, едва способный их удержать.

— Очки ему не нужны, — сказал Фудир. — Но Гончие ничего не делают просто так.

— Помолчи, — сказал Донован.

— У них’ня может быть чудо-машинок Содружества, — ехидно подметила арфистка, — и они ня могут знать наверняка, что выявили всех убийц. Тем не менее посадили в фойе только одного старика.

— Оглянись, — не оборачиваясь, произнес Донован.

Арфистка быстро взглянула за плечо, но ничем не выдала тревоги при виде пулеметного гнезда над дверью и сидевшей там пары Щенов.

— Откуда ты…

— Машикули[4]. Я бы так и поступил. В комнате есть и другие глаза. Ничуть не сомневаюсь. Не стал бы я сбрасывать со счетов и старого клерка. Думаю, его внешний вид обманчив. Вспомни лабиринт в парке. Это мир хитростей и уловок.

Комната была овальной формы, и коридор, ведущий в нее, упирался в стол. В нишах вдоль стен стояли небольшие ониксовые статуи, подсвеченные сзади желтыми лампами. Донован предположил, что это великие Гончие минувших дней, и от него не укрылось, что пара ниш пустовала. Как мило! Они будто намекали, что великие времена еще грядут.

Приблизившись к столу клерка, Донован понял, что тот располагается немного в стороне от прямой коридора и что ниши отличаются по размерам. Для злоумышленника, стоящего на этой прямой, перспектива чуть исказится, как и прицел, если он по глупости пронесет с собой оружие. Комната определенно предназначалась для того, чтобы убить недруга, если он осмелится зайти.

Очки клерка иногда мерцали, и человек со шрамами узнал в них инфоочки. Перед глазами мужчины сейчас пробегала вся жизнь Донована. Вне всякого сомнения, разные файлы на разных стеклах. Если секретарь не был параперцептиком, способным читать каждым глазом по отдельности, то Свора допустила промашку, вот только Свора никогда не допускала промашек.

Секретарь бросил на арфистку недоуменный взгляд, и Ищейка вмешался в ход мыслей Донована, предположив, что ее лицо могло не сойтись с тем, что хранилось у них в файлах. «Единственное, что может обмануть ейгенолица, — это рост костей, — с раздражающей радостью пояснил он. — Следовательно, если в картотеке есть только ее детский портрет…»

«Завали», — предложил Силач.

«Тихо, все вы!»

«Ты тоже завали».

— Могу ли я вам помочь? — поинтересовался Гончий-секретарь.

Судя по интонации, он едва ли мог им помочь, но крошечная вероятность все же оставалась.

На нем была черная приталенная рубашка с короткими рукавами, мышцы груди и рук, в отличие от лица, отнюдь не обвисли. На его шее красовался белый ошейник Гончего. Его одежда не слишком походила на форму, но среди расшитых, клетчатых и пестрых толп, копошившихся на Верховной Таре, Гончим Ардри не требовалось ничего доказывать. Судя по табличке на столе, мужчина носил служебное имя Цербер.

Проснулся Педант: «Цербер. Трехглавый сторожевой пес Тартара».

«Ага! Видимо, у него тройственное паравосприятие», — воскликнул Ищейка.

— Тогда он вполовину не такой человек, как мы, — пробормотал Фудир.

Донован молчал, пытаясь собраться с мыслями.

— Нам нужно увидеть Самого, — сказала арфистка. — Малого.

Это был титул Мастера Гончих, правой руки Ардри.

Брови Цербера поползли вверх — впечатляющее движение, учитывая то, как низко они располагались на его лице.