Река прокладывает русло - страница 8

Неделин с подозрением на него посматривал: он почуял что-то неладное.

— Так как же у вас? — повторил он. — Ориентировочную прикидку нового варианта уже составили? Учтите, замечания эти — насчет переделок — серьезные, тут отмахнуться пустячком не удастся.

Пустыхин успокоил его. Он уже понимал, как надо разговаривать с этим преображенным Неделиным. Нужно не спорить, со всем соглашаться и все делать по-своему. Пустыхин внушительно читал набросанное им задание переделок, на ходу — словно по писаному — вставлял в него новые пункты.

Неделин удовлетворенно кивал головой. Он видел, что Пустыхин постарался. В разговор вступил молчавший до этого Крюк.

— Новое разрабатывайте, а от земли не отрывайтесь, — сказал он, сопя еще сильнее. — Можете и такое напроектировать, что ни один строитель не выстроит.

Он встал и потянулся. Неделин с Пустыхиным тоже встали. Крюк обещал завтра зайти в контору посмотреть чертежи. Особо его интересует технический совет, может, придется даже выступить, чтоб объяснить товарищам положение на строительной площадке.

— Продолжим нашу беседу, Михаил Георгиевич, — предложил Пустыхин, когда Крюк ушел.

Теперь он говорил совсем по-иному. Неделин, не прерывая, только удивленно поглядывал на Пустыхина: ему казался странным слишком серьезный тон главного инженера проекта. Скоро он понял причину этого.

— Вы спрашиваете, как у нас дела? — сказал Пустыхин. — Скверно дела. Боюсь, придется кое-кому крепко дать по рукам, чтоб не губили проекта.

Он сообщил Неледину о своих спорах с Лесковым, о неладах с Шуром и Шульгиным, о всех подспудных течениях в конторе. Пустыхин твердо следовал своей методе: старательно подготавливал счастливые случайности, заранее нейтрализовал несчастные, заблаговременно опровергал и высмеивал своих противников. Но Неделин покачивал головой, не во всем с Пустыхиным соглашался. Он без осуждения отозвался о планах Лескова — предъявить дополнительные срочные требования к промышленности. Тогда Пустыхин переменил тон. В голосе его появились угрожающие нотки. Кому-кому, а Неделину достанется, если проект вовремя не поспеет. Надо выбирать: или застрять на год ради внесения непроверенных новшеств — черт их еще знает, как они пойдут на практике, ведь все это лабораторные разработки! — или сделать в срок хороший завод, без переворотов в технике, но самый передовой в Союзе, — за это он, Пустыхин, ручается.

Пустыхин бесстрашно добавил:

— Уступите стратосферщикам — готовьтесь к тому, что дадут по спине за проволочку с выпуском проекта, а начнут его проводить в жизнь — догонят и еще добавят. И палок не пожалеют, в этом можете быть уверены.

Неделин поморщился. Он не любил грубостей, хотя картина, нарисованная опытной рукой Пустыхина, казалась правдоподобной. К тому же Пустыхин был самым дельным человеком в конторе, его ценили в министерстве. Но и заряд, привезенный из Москвы, не был еще израсходован. Неделину жаль было расстаться с мечтами о неслыханном заводе, он успел по дороге домой уверовать, что именно им предстоит такой завод спроектировать.

Неделин дружески предложил:

— Что нам в одиночку препираться, Петр Фаддеевич? Техсовет не за горами, поспорим на техсовете.

— На совете решают; думать надо до совета. — Пустыхин, рассерженный, что Неделин не сразу с ним во всем согласился, пригрозил: — Я свое особое мнение запишу, если со мною не согласятся, спросят потом с вас, как с председателя техсовета.

Пустыхин взволновался больше, чем сам ожидал. Крепко же разворачивается новая кампания, если даже такого зубра, как Неделин, заставили скакать жеребчиком! Вполне возможно, что Неделин поддержит Лескова из одного бюрократического понимания новаторства. И, конечно, они найдут поддержку в министерстве — там тоже не жалуются на недостачу чинуш. Неделина еще по головке погладят: молодец, выполнил и перевыполнил заданные показатели по творчеству, вон сколько всяческой новизны! А к чему это приведет: сразу ли пойдет завод или замучится в болезнях освоения. — это чинуш мало касается. К тому времени, когда завод сдадут в эксплуатацию, их или не будет, или установки их забудутся, или еще что-нибудь новое приключится. «Установщики! — гневно думал Пустыхин об этих людях и о Неделине. — Технические мотыльки! Живут только сегодняшним днем — ни огня, ни души». Нет, он, Пустыхин, не таков! Он гордится своими работами. Он не допустит, чтобы кто-нибудь презрительно сказал через несколько лет: «Да ведь это Пустыхин с товарищами проектировал, они тут много непроверенного вздора насовали, не удивительно, что ничего не ладится».