Реквием по мечте

Красная жижа ритмично капала мне на лицо. Сначала капли падали на щеку, а затем кривыми ручейками медленно стекали к шее. Я жмурилась, словно в глаза бил нестерпимо яркий свет. Живость леса, его шорохи и сопение, сливались в единую тишину. Это спокойствие мое сердце измеряло полусекундными толчками, отдаваясь в висках. Дышалось с хрипом, как утопающему.

Рев мотора позади отозвался мелкой дрожью в позвоночнике. Ноги подкосились, я бухнулась на колени, стремительно и обреченно.

Симфоническую тишину леса нарушил шорох тяжелой поступи. Тот, кто шел медленно и неотвратимо, постепенно приближался ко мне.

Я распахнула глаза, чтобы зацепиться взглядом за испещренную зарубками кору дерева.

— Снято! — гаркнуло откуда-то сверху.

Я поднялась с колен и отряхнулась. Прикид был еще тот: замызганная драная майка да коротенькие джинсовые шорты. Листья и грязь, густым слоем покрывающие мои ноги, придется отмывать долго.

— Перерыв полчаса, — громкоговоритель разносил звук во всех направлениях. — Молодец, Белли, — Майк уже был рядом со мной, опустив устрашающий прибор, во языцех прозванный скипетром. — То, что нужно. Сегодня ты в ударе. Отснимем побольше сцен, пока луна полная.

Я бестолково кивнула. Моего согласия никто не спрашивал. Майк, довольный такой реакцией, отвернулся к Эммету. Тот недовольно стягивал отвратительно скалящуюся маску.

Секундой после я уже лавировала между мушками съемочной группы. Собачий холод пробирал до костей. Теплую одежду мне принести никто не спешил.

— Вот, — ассистентка едва за шестнадцать накинула мне на плечи длинный и тяжелый мужской пуховик, я вздрогнула от неожиданности. — Прости, что долго.

— Будешь столько сиськи мять — Майк тебя живо выгонит, — сквозь зубы выплюнула я. — Тебя сюда работать взяли.

Девчонка потупила маленькие раскосые глаза, щедро вымазанные подводкой. Она казалась тонкой до невозможности, не стройной и не хрупкой, а неприятно тонкой, словно омертвевшая деревяшка. Мало что ей светило в нашем бизнесе с такой-то внешностью и расторопностью.

В кармане куртки надоедливой мелодией ожил телефон. Муж оставил уже пять пропущенных вызовов, но стараться не переставал.

— Привет, — я зашла в свой вагончик и плюхнулась в раскладное кресло. — На съемках. В лесу, тут очень холодно.

— Когда прилетаешь? — мое уточнение было ему совершенно не нужно.

— Вечером самолет, — индифферентно ответила я.

— Во сколько? — он не унимался.

— В одиннадцать тридцать, — раздражение в голосе я уже не скрывала. — Зачем тебе?

— Во сколько из отеля выйдешь?

— Около девяти, наверное. Зачем тебе? — повторила я. Давать странные отчеты мужу в два часа ночи мне совершенно не хотелось.

— Интересуюсь, — отрезал Джейкоб. — Хочу, чтобы все было нормально.

Все та же деревяшка принесла мне термос с чуть теплым крепким кофе.

— Ты меня пугаешь, — хмыкнула я в трубку.

— Самолет во Францию в пять часов, — словно не услышав, продолжил Джейк, — билет на столе. Пока.

Мое «пока» услышали только короткие гудки. Я снова принялась за кофе, укутала ноги в висевший на ручке плед. Закрытые глаза позволяли отстраниться от общего сумбура. Так неестественно выглядел этот островок человеческой потехи посреди массивного материка норвежского леса, первозданного в своей пугающей красоте

Швейцар катил позади меня тележку с сумками, холл отеля был непривычно пуст: пожилая пара у стойки администратора и женщина у входа, закутанная в толстовку с капюшоном. Она притулилась на самом краешке шикарного кресла, совсем не так, как принято на нем сидеть. Женщина ерзала, отдергивая руки как от огня, едва касаясь предмета интерьера. Полнейший диссонанс с местом, где его обитатели о такое кресло спокойно могут потушить сигару.

Я скоро поравнялась с ней, и тогда за доли секунды произошло то, чего ожидать не мог никто, даже — как мне показалось — сама женщина. С громким криком, похожим на охотничий клич, она кинулась ко мне, а рука ее взметнулась вверх. Металлический блеск словно послужил триггером: я увернулась от ножа и спряталась за вовремя подъехавшей тележкой. Из моих легких запоздало вырвался позорный визг.