Реликт из Первых Дней. Пенталогия - страница 28

   Но у ворот никого не было, решив, что кот, найдет меня во дворце у Одина, я отправился туда. Там все уже собрались к очередному пиру, но сейчас приуроченному по случаю отбытия гостей. Я встреченный все тем же Браги, отправился в пиршественный зал. Снова приветствовал асуров, их жен аскирий, и танцовщиц апсарок, что манили своими движениями, зазывая к уединению, но все понимали, что это часть танца, хотя будь он вечером, может, как раз был бы началом для ночных утех.

   Я уселся на прежнее место, неподалеку от местного правителя, между Браги и молчаливым парнем. Что меня устроило даже больше - хватало и одного поэта, болтавшего на любые темы. Сьефн и Лофн, уже были здесь, в других василькового цвета платьях, что им очень шли, но прислуживая царице, на меня стреляли только глазками. Я периодически им улыбался. И поддакивал Браги, хваля его новое сочинение, хотя сам в поэзия я не мастер, но вроде получалось у него неплохо.

   Снова ели, пили, болтали, смеялись, и гоготали над шутками и фокусами Лодура, только сегодня - не вчера - меня заботило, только как попасть к Эльдариусу, и убедиться, в его целости и сохранности. Поэтому я сидел как на колючках, желая чтобы все это, как можно быстрей закончилось. Уже когда веселье, было в самом разгаре, примчались довольные волки и Куру

   Пир не смотря ни на что, продлился до утра, каждый пытался рассказать мне какую-нибудь веселую историю, приключившуюся с ним когда-то, свободные аскирии тоже не обделяли вниманием. Каждый собеседник, пытался поддержать, как мог, что печалило еще больше, ведь тогда я еще на что-то надеялся. Бурно веселились все асуры, такая у них натура, в чем-то грубая и первобытная, но искренняя, светлая. Пир длился весь день, вечер, и ночь, я думал вздохнуть не смогу когда, наконец, встал из-за стола, началось долгое прощание, с заверением в самых наилучших чувствах, и возгласами:

   - Если что ты только дозовись, обращайся, Удачи, Счастливого Пути, и все такое.

   В принципе жаль было покидать гостеприимных и веселых асуров, в других обстоятельствах, я бы остался там надолго, но, ни в этот раз. Утром прямо возле Царского дворца, опустились две гигантские птицы, их размеры впечатлили даже меня, казалось чего только не повидавшего в тех походах, в которые отец иногда брал нас с Куру.

   - Это Герохт и Гиара, на них и полетите, вернее они вас и понесут - с усмешкой проговорил Атрид, видя мое замешательство. - Знакомьтесь пока.

   Я осторожно подошел к орлану, протянул руку, и положил ладонь ему на шею. Птица повела на меня глазом, но осталась спокойной, тогда я принялся гладить ей шею, усиленно мысленно пытаясь установить контакт. Вышло сразу. Глянул на своего спутника, тот как раз делал внушение Гиаре, всячески показывая свое дружелюбие.

   - Ну все - пора. Время то идет, а замедлить его ход, мы не в силах - решил я, и полез умащиваться на спину Герохта.

   Куру решили закрепить на спине Гиары, толстыми ремнями. Он лежал плотно прижатый к перьевому покрову, и твердил:

   - Я совсем не боюсь высоты - летать, это легко. Были бы крылья.

   Вышедшие нас провожать Асгардцы, вскинули руки в прощальном салюте, аскирии тоже помахали на прощание.

   Птицы подпрыгнули и тяжело начали взлет, меня прижало к спине Герохта с невероятной силой, Куру мыслеформами показал, что ему вообще комфортно и весело. Набор высоты закончился, и орланы понеслись за весело летящим впереди Хугиным, который задал такую скорость, что даже этим гигантам приходилось махать крыльями чаще, чем они привыкли. Уши, почти заложило от свиста встречного ветра, я сглотнул, не помогло, тогда прижался одним ухом к жестким перьям, и решил лететь так, попеременно меняя положение головы.

   Далеко внизу показался лесной массив. Хугин пошел на снижении, видимо решив, что орланов надо бы покормить. Мы приземлили, здешние деревья были

   так огромны. Что исполины, растущие в пределах Асгардской горы, меркли по сравнению с ними. У основания они были величиной с целый дом, а нижние ветви начинались высоко над головой, создавая ощущение купола, о верхушках нечего и говорить.