Реликт из Первых Дней. Пенталогия - страница 45

   Самые печальные выводы я сделал сразу, едва начал нормально соображать:

   - Во-первых, я утратил умение ходить вне миров. Во-вторых, большая часть моих врожденных способностей к магии, испарилась. Но здесь мало удивительного, когда "штопал" ту Дыру, много что перетекло в Силу. Ну и

   в-третьих, от божественности, а значит, и от бессмертия не осталось и следа. Но тогда я еще думал, что это просто мы попали в такой мир - со своими особенностями.

   А еще возникла, не ведомая прежде, необходимость в еде, питье, и как ни странно сне. Это пока были единственные средства пополнять энергию.

   - Куру, по-видимому, нам придется приспосабливаться, как самым обычным человеку и барсу. Ну то есть охотиться, часто есть, пить, и спать, строить укрытия, ходить пешком на большие расстояния - бросил я на ходу.

   - Мне вообще-то особо не надо привыкать, это ты привык все делать посредством волшбы - прорыкал он в ответ.

   - Да вообще-то не все, но конечно не мало, а с тем учетом, что еще недавно мы были одними из Сильнейших существ Кайлана, то сейчас быть настолько слабым, это просто издевательство какое-то.

   - Согласен, но что поделаешь, такова плата...

   - Да, такова плата - хмуро повторил я, и дальше зашагал молча.

   С того дня мы и начали походить на существ ничего не знающих о магии, вернее о настоящей Магии. Всякое там ведовство, шаманство и прочие искусства, доступны и простым смертным.

   По ходу дела приходилось охотиться, хорошо что, повсюду попадались зайцы, и наземные не умеющие летать крупные птицы. В высокой, степной траве, их не очень было видно, но тут куатар, был в своей среде, и успевал поймать дрофу или куропатку, еще до того как она всполошится. Потом я разводил костер, благо дело хоть на маленький огонек, еще был способен, и неумело ощипав, и выпотрошив тушки, насаживал их на оструганные ветки, прожаривал. Без соли, перца, и пряностей, есть было невкусно, но выбирать не приходилось. Куру в этом плане было легче, он мог охотиться даже по ходу движения, а сырое мясо даже любил. А мне, вот такая жизнь, давалась очень тяжело, я жил как дикарь, и в отличие от них, имел только хороший кинжал, флягу с вином, и кучу пока неприменимых знаний. Которые вообще пока следовало упрятать, в глубины памяти.

   Мы шли, останавливаясь только поздно вечером, чтобы перекусить и немного передохнуть в подходящем месте, нам требовалось быстрое восстановление, расходованных за день сил. Приходилось надеяться, что хотя бы Куру, сможет быстро адаптироваться, и применять чары, он то в отличие от меня всего дара, до крупицы лишиться был не должен.

   На третий день, местность понемногу начала меняться. Степь с ее низкорослыми кустарниками, редкими деревьями, и высокой травой, стали сменять небольшие березовые и дубовые рощицы, вместо редких ручьев, появились русло неширокой, но быстрой речки, с голыми, не заросшими, берегами. Тут уже, появились следы жизнедеятельности разумных существ. Стали заметны остатки каменной дороги, группы фруктовых деревьев растущие в четко очерченных зонах, явно сохранившие формы садов. Оставалось выяснить только, кто же мог хозяйничать в этих местах? Конечно, все это уступало Асгардскому хозяйству, но в сравнении с Кайланом, было просто высокоразвитым.

   Мы ступили на дорогу, и тут далеко впереди, показался некто, восседающий на высоком, крупном животном. Животное было довольно крупное, приглядевшись, я узнал коня, меньше тех, на которых носились асуры, или лоборогов Кайлана, но тоже не маленького. Ни какого изящества единорога или крылатых коней Самариэля, тяжелый мощный зверь с громадной головой, без рогов, и крыльев, но в нем есть что-то свое, притягивающее. Глаза умные, лиловые, роскошная грива тщательно расчесана, пушистый хвост лениво обмахивает бока. Животное облачено в сбрую, да и наездник тоже весь в каких-то ремнях, цепях, кусках кожи и металла. Всадник обликом походил на представителя людской расы, но не такой грубой, как на Кайлане, и это было хорошо, что он человек - я знал, как с ними общаться.

   Наездник был высок, я это видел по соотношению размеров его и коня, крупного телосложения, широк в плечах, грудь колесом, под кожей бугрятся развитые мышцы. Лицо вытянутое, скуластое, глаза отдавали небесной синевой, нос прямой с небольшой горбинкой, от всей его фигуры веяло ощутимой силой. Повторюсь, облачен он был в одежды, из кожи и металла, в металлической сетке и с обручем, обхватывающим крупную голову, обрамленную темными, нестрижеными волосами. Как выяснилось позже, его одежды назывались доспехом, доселе они не применялись, ну по крайней мере, я о них не слыхивал. Хотя в Асгарде я и видел нечто подобное на Хеймдалле, но остальные если и имели их, то при мне не надевали.