Ремесло войны - страница 4
— Очень хорошо, мой юный друг!
И вот Сунций обошел новобранцев, один народ за другим, и из каждого отряда он выбирал самих лучших, а потом отсылал остальных по домам, и так, пока у него не осталось войско величиной в сто тысяч человек. Потом он обеспечил каждого воина лучшим снаряжением и оружием, хотя, конечно же, все это добро было в персидском стиле, а не как у наших гоплитов. И он обучил их всех маршировать в ногу под стук барабана и отступать по звуку гонга. И он показал воинам, как следует сигналить при свете дня с помощью больших знамен, а в темноте — посредством вспышек огня. И вот так он создал войско, которое покорило Элладу.
Когда Ксеркс недовольно поинтересовался, сколько же будет стоить такое большое войско, постоянно пребывающее наготове и во всеоружии, Сунций ответил так:
Во–первых, войско, состоящее из оплачиваемых добровольцев, а не из призванных новобранцев, всегда будет драться с большей охотой.
Во–вторых, Царь может потребовать дополнительную дань вместо тех людей, которые были отправлены назад в свои земли, и это сократит расходы.
И, наконец, меньшее, но более эффективное войско потребует меньших расходов, ибо потребуется кормить и перевозить меньшее количество человек. Например, для перевозки всех новобранцев, которых хотел собрать Дарий, а также их снаряжения и припасов потребовалось бы на тысячу кораблей больше.
— Скучная‑то какая работа — пересчитывать мешки с бобами и корабли. Это пристало управляющему имением, а не воину.
— Это так, но в чем‑то ремесло полководца подобно ремеслу управляющего имением. Именно это я и имел в виду.
А Сунций был также искусен и в стратегии, а не только в обучении и снабжении. Вот еще один его постулат: «Поссорь врага своего с союзниками его. Сначала раздели врагов своих, а потом плети заговоры против тех и других».
— Ну, это уже политика, а не война!
— А разве есть разница? Ложь и мошенничество — лучшее оружие государства в войне. К сожалению для Эллады, в мошенничестве Сунций искусен был весьма, а разделить наши города было совсем не трудно. Не один город был готов войти в союз с Великим Царем — или для собственной выгоды, или ради того, чтобы отомстить старым врагам. Но главными врагами Ксеркса были два города. Прежде всего, Афины — достаточно было вспомнить, что сделали наши гоплиты при Марафоне. И Спарта.
— Полагаешь ли ты, Сократ, что та история правдива? История про то, как спартанцы бросили персидских посланцев в колодец?
— Я нисколько в этом не сомневаюсь. Очень уж много других городов послали Ксерксу дары, которые символизировали их покорность его власти. Предложив его посланцам самим взять земли и воды из колодца, спартанцы дали знать другим городам Эллады: не сдавайтесь персам, или же потом будете иметь дело с нами.
Но вернемся к теме нашей беседы. Сунций понимал, что его главная цель — поссорить Афины со Спартой, ибо в те дни они не были врагами. Сейчас многие люди считают, что Спарта отказалась помочь Афинам при Марафоне. Персидские агенты распространили слух о том, что Великий Царь подкупил спартанцев, чтобы их армия не пришла. И большинство афинян верят этим слухам до сих пор.
— Конечно, верят. Ведь и сами афиняне поступили бы на месте персов точно так же!
— Да, ты, возможно, прав. Но именно из‑за этого слуха и началась вражда Афин и Спарты. На самом же деле спартанцы войско прислали — две тысячи гоплитов. Только они опоздали из‑за фестиваля в честь богов.
— Как будто кто‑нибудь поверит таким оправданиям!
— Ну да, многие афиняне и не поверили. Именно с тех самых пор они и не доверяли Спарте. Однако следует заметить, что номинально они по–прежнему оставались союзниками в борьбе против персидского царя. Так что когда Эллада узнала об угрозе вторжения — да об этом, наверное, узнал весь мир, таков уж был размах приготовлений Ксеркса — все города собрались в Коринфе, чтобы решить, как именно защищаться. Большая часть собравшихся, представлявшая города Пелопоннеса, предлагала занять оборону на Коринфском Перешейке. Поскольку это означало бы оставление персам всей Аттики, афиняне, естественно, были против, и снова пошли слухи о возможном предательстве спартанцев. Но даже спартанцы понимали, что они никогда не смогут выиграть войну без афинского флота, который был самым сильным во всей Элладе. А наш военачальник Фемистокл поклялся, что флот не пойдет в бой, если его союзники оставят Аттику врагу.