Реморы - страница 2

Его вежливость оказалась неожиданностью. Обычно Реморы держались отчужденно, даже надменно. Но Орлеан продолжал улыбаться, глядя на хозяйку. Одна глазница представляла собой мускулистое углубление, густо заросшее черными волосами, и Кви Ли предположила, что эти волосы обладают светочувствительностью. Словно фасеточный глаз насекомого, каждый из них фиксировал лишь часть общей картины. По контрасту другой глаз был совершенно обыкновенным, светлым и невыразительным, с мутноватым темным зрачком. Мутации творят удивительные вещи. Внутри оболочки шла ускоренная, лишь частично контролируемая эволюция, даже когда Орлеан стоял перед Кви Ли, переминаясь на каменном полу.

— Я знаю, вас это смущает… — сказал Орлеан.

— Нет, нет, — возразила она.

— …да и мне тоже неудобно. Я не решился бы прийти, если бы не острая необходимость.

— Перри ушел, — заявила она. — И я не знаю, когда он вернется. Простите.

— На самом деле я и надеялся, что его нет.

— Вот как?

— Хотя пришел бы в любом случае.

Дом Кви Ли, преданный и бдительный, не позволит случиться плохому. Она сделала шаг, сократив расстояние между ними.

— Речь идет о деньгах, которые вам должны? Верно?

— Да, мисс.

— Я могу узнать, за что? Орлеан не стал объяснять.

— Считайте, что это старый карточный долг. — И, помолчав, добавил. — Боюсь, что это очень старый долг, и Перри тысячу раз отказывал мне.

Это Кви Ли могла себе представить. В их отношениях муж не раз совершал ошибки, проявлял некомпетентность и самовлюбленность. Она испытывала к Перри сдержанную любовь, но его недостатки бросались в глаза.

— Прошу прощения, — ответила Кви Ли, — но я не несу ответственности за его долги. — Она заставила себя говорить твердо и непреклонно, зная, что так будет лучше всего. — Я надеюсь, вы проделали весь этот путь не потому, что слышали о его браке.

«Браке с женщиной, у которой есть определенное состояние», — подумала Кви Ли.

— Нет, нет, нет! — На невообразимом лице появилось выражение обиды. Оба глаза расширились, и тонкий язык, белый как лед, облизал края безгубого рта. — Честное слово, мы не следим за новостями о пассажирах. Я просто предположил, что Перри с кем-то живет. Видите ли, я знаю его… я надеялся прийти и, изложив мое дело тому, кого встречу, найти товарища. Союзника. Кого-то, кто может стать моим защитником. — Сделав паузу, полную надежды, Ремора спросил: — Когда Перри все же явится, сможете ли вы объяснить ему, что такое «хорошо», а что нет? Пожалуйста! — После еще одной паузы он добавил: — Даже самый последний Ремора знает разницу между хорошим и плохим, мисс.

Это было несправедливо — называть себя так уничижительно. Похоже, он принимал ее за расистку, хотя Кви Ли ею не была. Она не считала его низшим существом. В конце концов, оба они являлись людьми. И их свел очаровательный и обаятельный манипулятор — ее дорогой муженек… Внезапно Кви Ли испытала такой гнев на Перри, что ее едва не затрясло перед этим чужаком.

— Мисс?

— Сколько? — спросила она. — Сколько он вам должен, и как срочно вам это нужно?

Сначала Орлеан ответил на второй вопрос, с тошнотворным скрипом в плече подняв руку.

— Слышите? — уточнил он, словно собеседница была глухая. — Моя изоляция нуждается в замене. Или, по крайней мере, в ремонте. Если возможно, то завтра.

Рука согнулась, и локтевой сустав мучительно застонал.

— Все свои сбережения я уже потратил на переборку реактора.

Кви Ли достаточно знала об оболочках жизнеобеспечения, чтобы оценить положение Орлеана. Реморы работали на корпусе корабля, порой оставаясь в открытом космосе часами и днями. Нарушение изоляции было катастрофой. Крохотное отверстие могло умертвить большую часть тела, и тогда страдающий мозг впадал в спасительную кому. Оставленный на произвол судьбы и уязвимый Орлеан зависел от милости радиационных бурь и метеоритных дождей. Да, она понимала. Вышедшая из строя оболочка представляла собой недопустимую опасность, с которой не могли сравниться более мелкие беды, — и что она могла тут сказать?

Кви Ли ощутила глубокое сочувствие к этому человеку.

Орлеан, казалось, перевел дыхание и выпалил: