Ренегат - страница 17

Наконец-то Ева перестает дуть на обожженный палец и кладет руки на колена:

— Скорее меры безопасности. Выпрыгнешь из поезда — и тебя размажет по нему же. На такой скорости шансы выжить сводятся к нулю.

— Возможно. — пожимаю я плечами.

Ева жмурит глаза и наклоняется ко мне:

— Я бы не рисковала.

Некоторое время мы сидим молча, а смех ребят становится более громким и злорадным. Через пару секунд слышу рыдания, и поворачиваю голову, чтобы посмотреть, кто не удержался: юноша в мешковатой одежде забился в угол, обхватив себя руками. Крепкий парень, что сидит с противоположной стороны, называет его соплей и предлагает ему вернуться обратно под мамину юбку. Другие подстрекают и хохотят. Хорошо, что я редко плачу, даже когда очень хочется разрыдаться, не могу и слезинки выдавить. Надо мной часто подшучивали, и я сразу же лезла в драку. Иногда плохо вспоминали об отце и нагло оскверняли его, называя вредителем, я тоже в сторонке не оставалась. Отец не был жесток, напротив, он был дружелюбным и общительным, просто никто не знал его так хорошо, как я. Сейчас, я тоже хочу вступиться за парня, но вмешаюсь — ему станет еще хуже.

— Они придурки. — объясняет Ева. — Мы учились вместе. Не обращай на них внимания.

Сощурившись, Ева смотрит на меня, а потом на насмешников.

— Самый большой — это Хонор Трикс. — шепчет девушка. — Его все боялись. С ним лучше не связываться: когда он злится, то становится неадекватным. Однажды он проломил череп одному мальчику кулаком.

Не смотря на сказанное, я вижу, что Еве тоже не нравится происходящее. Стервятники нашли самого слабого — и теперь слабому конец. Парень, всхлипывая, продолжает рыдать. По всей видимости, он из Департамента-6. Только там носят одежду, шитую из мешковины.

Невольно я привстаю, Ева хватает меня за руку, чуть выше запястья.

— Что ты делаешь? — спрашивает она. — Он в два раза выше тебя и сильнее раз в десять. Ты ничем не поможешь.

Запуганный парень поднимается (заметно, что он сомневается и волнуется), и убегает в другой конец вагона.

— Вы все умрете! — заявляет парень обидчикам, со скоростью пули проносясь мимо меня. Ева провожает его озадаченным взглядом.

— Странный какой-то. — подчеркивает она.

Негодуя, один из трех парней встает. Передо мной вырастает разгневанный, мускулистый парень со светлыми короткими волосами и приплюснутым носом. Возможно, это и есть Хонор Трикс. Он сжимает руки в кулаки, предупреждая, что лучше уйти с пути. Такими кулачищами не то, что череп проломишь, а дерево сшибешь.

— Ты куда, убогий? — бросает он нагло. — К мамочке захотелось?

Парень, забившись в угол, съежился и закрыл отекшее лицо руками.

Хонор Трикс, стиснув губы и раздув ноздри, шагает по проходу. Для худощавого, невысокого парня, к которому направляется Трикс, все может закончиться плачевно. Друзья Хонора, ожидая драки, внимательно наблюдают за ним.

— Спокойно, — говорю я, перегородив путь Триксу.

— Отвали! — с отвращением бросает Трикс и толкает меня. Устояв, я толкаю его в ответ, приложив всю силу. Хонор отклоняется, возможно, от неожиданности, и падает на одного из своих дружков.

Трикс поднимается. И судя по его виду, он в дикой ярости и готов меня размазать по салону тонким слоем, что потом не отскребешь; или сломать руку или ногу, или свернуть шею, так быстро, что я моргнуть не успею. Дрожа от страха, глубоко вдыхаю. Внутри все переворачивается.

Раздается непродолжительный гудок. Он звучит настолько громко, что, заткнув уши, все ровно вызывает неприятные болезненные ощущения.

Снова наступает тишина. Трикс, кажется, остыл, но злобно бросает мне:

— Еще раз пересечемся — голову оторву. — Подняв руку, указывает на парня в углу. — Поздравляю, убогий, сегодня тебе удалось выжить. Но не надейся, что завтра тебя что-то спасет.

Трикс садится. Его друзья разочарованы. Ева дергает меня за рукав, и я сажусь.

— Это было круто. — улыбается соседка, едва не хлопая в ладоши. Девушка задумывается и спрашивает: — Как, говоришь, тебя зовут?

— Харпер. — отвечаю я.

Ева сдвигает брови.

— Подожди… Харпер… Неужели? Нет, — мотает она головой. — Не может быть! Маверик? — как можно тише и нерешительно осведомляется она.